— Может, вы пока подумаете, а я спать пойду? Мне надоело в молчанку играть.

— Таким его Хабар и описывал, — сказал стрелецкий полковник. — Горяч, бодлив.

— У тебя в полку горячих и бодливых полно, — с желчью в голосе произнес посадник, — только ни одно поручение толком выполнить не могут.

Черт с ними — пусть поговорят, подожду. Может, в разговоре проскользнет что интересное.

— Вот что, Юрий. Дело неотложное и тайное. Ни одна душа узнать о том не должна.

Все трое снова стали сверлить меня глазами.

— Чего на меня смотреть? Я не новый пул или гривна. Дело ко мне — говорите, нет — спать пойду.

— Ладно, слушай. Из Вологды, из казны государевой везли жалованье стрелецкому полку, сразу за два года, недоимки за прошлый год и за нонешний. Так вот, деньги и охрана стрелецкая пропали. Во Владимире их видели еще, а потом — как сквозь землю провалились.

— Я-то здесь каким боком? Может, стрельцы из охраны ее пропили, да протрезвев, с испугу и разбежались.

Стрелецкий полковник покраснел от гнева и стукнул кулаком по столу.

— Лучшие люди, самые доверенные поехали — те голову от денег не потеряют и в пьянстве замечены не были.

— И что вы от меня хотите? Я не стрелец, не служивый человек, где казна стрелецкая — не знаю.

— Вот мы и хотим, чтобы ты нашел!

— С чего вы взяли, что я ее найду?

— Э-э-э! — Посадник замысловато покрутил пальцем. — Дружок мой, купец и человек достойный Перминов Гавриил рассказывал, как ты его пропажу нашел. Да и воевода Хабар, пока здесь был и на Смоленск с ратниками не ушел, тоже о тебе поведал. Хитрый ты, находчивый, смелый — кто без плана подземный ход прошел, в живых оставшись? Да и боец знатный — про то многие сказывают. Кому как не тебе карты в руки. Мы уж тут всех перебрали, кого знаем. К тому же главное — не сребролюбив ты. Мы уверены должны быть, что если повезет и казну найдешь, не присвоишь себе, не обманешь. Очень найти надо, стрельцы второй год без жалованья, уже волнения начались. А ну как узнают, что казна пропала? Бунт тогда! А в городе, кроме стрельцов да полусотни городской стражи, и ратников нет. Случись набег татарский — кто оборонять город будет? Дело серьезное, на тебя последняя надежда.

— Как же вы дошли до жизни такой, что я — не боярин, не дружинник — ваша последняя надежда.

Посадник закряхтел, стрелецкий полковник стукнул кулаком о ладонь.

— Возьмешься ли? Мы рассказали тебе все.

Я задумался. Где их теперь искать, этих стрельцов?

— А сколько стрельцов было? Во что одеты?

— Восемь человек, все конны и оружны. Одежа известно какая — государева, кафтаны — вот как на мне.

— Казна в чем была? Ну — мешок, сундук? Собравшиеся переглянулись, ответил стрелецкий полковник:

— Раньше привозили в сундуках, в чем сейчас — не знаю.

— Сколько денег было, какими монетами?

— Да почто знать тебе это? — вскипел полковник.

— Отвечай, — бросил посадник. — Человек знать все должон, прежде чем браться за серьезное дело.

— Медяками две тысячи рублей и серебром двести рублей.

Я прикинул в уме — минимум шестьдесят килограммов. Если кто один похитил, на себе не унесет, только на коне. Если на коня такую поклажу положить, да еще и всадник с вооружением, он далеко не ускачет. Стало быть, вторая лошадь нужна или верховой сообщник.