— Твое дело, Иван. Хочешь — морду набей, хочешь — убей в темном переулке.

— Ха, морду набить — не годится; он чуть жену мою калекой не сделал, а ты — морду набить. Надо наказать, причем так, чтобы знал, за что наказание, и желательно — чтобы князю пожаловаться не смог.

— Это как же?

— Не знаю пока.

— Дом спалить?

— Неплохо, так ведь у него денег полно — вскоре новый отстроит, да и знать не будет, за что кара. К тому же — сам понимаешь — дома вокруг деревянные, не приведи Господь — весь город полыхнет.

— Твоя правда, Иван.

— Надо подумать. Месть — блюдо холодное, горячиться не стоит.

Глаза Ивана зажглись мстительным блеском, и я понял, что пока он не отомстит — не успокоится.

— Ладно, думай пока, Иван. Придумаешь чего — скажи, вместе решим.

Два дня Иван не появлялся, на третий день заявился сияющий.

— Придумал! — с порога заявил он.

— Ты сядь, Иване, обмозгуем, чего удумал.

— Для начала разорить хочу.

«Ну, в принципе, это не ново», — подумал я.

— Не поможешь ли? Рубец судно собрал с пушниной, вложился крепко — чуть ли не все свободные деньги.

Чувствовалось, что Иван попусту дни не тратил, собирая сведения о злодее.

— Так вот, утопить хочу суденышко его вместе со всем товаром для начала, помощи твоей прошу. Положиться боле не на кого — слуги не проверены, да и языкаты. Возьмешься ли?

— Судно с товаром утопить — невелика задача, только люди не пострадали бы. Матросы, приказчики — они-то не виноваты.

— Придумай что. Ты же башковитый. За то деньги немалые плочены будут.

— Ладно, — сдался я. — Сообщи только, когда суденышко выходить из Нижнего будет, да покажи его, чтобы ошибки не было.

— Это хоть сейчас — оно у причала стоит.

Мы отправились в порт. Двухмачтовый речной ушкуй стоял у стенки. Матросы были на судне.

— Сегодня закончили погрузку, завтра с утречка выходить будут, — прошептал в ухо купец.

— Заметано. Пусть уходят — дальше мое дело. Встретимся после.

Обрадованный Иван отправился домой.

Как же отправить посудину на дно — причем так, чтобы люди не пострадали? Можно пробить топором борт, но стук топора услышат и всполошатся, тем более что пробоина должна быть велика, и сомнительно, что мне позволят беспрепятственно махать топором. Надо, чтобы выглядело натурально — вроде несчастного случая. А что может быть лучше бревна-топляка? Полузатопленное, не всегда видное, при ударе в подводную чаек, — пробоина внушительная, редко какое судно останется после столкновения на плаву. Ежели сделать крушение недалеко от берега, так и совсем хорошо: и судно затонет, и люди спастись успеют. Наверное, так и поступлю.

Я нашел в сарае маленький топор, наточил. После завтрака утречком отправился на пристань.

Интересующее меня судно уже ушло. Скатертью дорога.

Я оседлал коня и выехал из города, поскакал по берегу. Вот и оно, недалеко ушло. Конечно, встречное течение и отсутствие ветра сыграли свою роль — команда работала веслами. Меха — груз объемный, но легкий — корпус судна высоко сидел в воде.

Я прикинул, сколько они пройдут по реке до вечера, и помчался вперед. Угадать бы с местом стоянки. Торговые суда на ночевку останавливались обычно в знакомых местах, где был удобный подход, небольшая полянка для костра, деревья поблизости для очага и вдали от селений. Не любили торговцы чужих глаз — либо грабить попытаются, либо разбойников наведут. Места стоянки угадывались сразу — по выжженной кострами земле, следам от носа судна на береговой глине.