– А в Империи? – спросил я.

– Что в Империи, там то же самое, – Ирий вздохнул, – старые-то боги оказались куда щедрее, вот и верят там в Юпитера да Марса, в столице – Риме, старые храмы вернули, латиняне хоть и поразобщеннее, но выгоду быстро просекли, чужих колдунов уничтожили, и тоже между собой колдовскую власть делят. Только не прошло это даром, раньше, говорят, в семьях и по пять, и по десять детей было, а сейчас хорошо если трое родятся, последствия Скверны – когда последние церковники собрались вместе и проклятие на врагов наложили, а заодно и на всех остальных. Так что вот только такие заброшенные храмы и остались, но если найдут – сровняют с землей.

– А вы, я так понимаю, из последователей этого бога, – осторожно уточнил я.

– Только он, – Мила кивнула головой на брата.

– Это не запрещается, – вздохнул Ирий. – И на силу колдовскую не влияет уже. Сотни лет прошли, каждый верит во что хочет, вон иудеи свою веру сколько лет блюдут, никто им и слова не скажет.

– Ну да, колдунов-то среди них нет, – хмыкнула его сестра.

– Так что верь во что хочешь, обряды проводи, а храмы строить нельзя. Никакие, – продолжал Белосельский. – Запрещено. Чтобы соблазна не было. Идолов – пожалуйста, сколько хочешь, но чтобы крыши над головой его не возводить. В Империи – там посвободнее, но чужие храмы все равно строить не разрешают, только официальных богов.

Про остальные части света я спрашивать не стал, и так информацию получил. Выходит, если перекрещусь, ничего страшного не случится.

– А мы с Милой по разные стороны, выходит, – усмехнувшись, закончил исторический экскурс Ирий. – У меня кормилица, Шушина мать, колдовским-то молоком поить нельзя, была набожная, так она с детства мне эти сказки про единого бога рассказывала, вот и осталось. А сестра, у той со способностями проблем не было, так что семейные традиции чтит. Да, Мила?

Та показала брату язык.

– Так значит, про церковь эту лучше никому не говорить? – уточнил я.

– Да что уж теперь, рассказывайте, – раздался голос из-за кафедры.

На свет вышел высокий, мощного телосложения, мужчина в обычной городской одежде – камзол, свободные штаны, невысокие сапожки мягкой кожи, с короткой бородкой и вьющимися светлыми волосами. Без оружия – ладони он подчеркнуто держал открытыми, чуть разведя руки в стороны.

– Но, – Ирий попытался приподняться со скамьи, что-то мощное удержало его на месте, оранжевые нити вспыхнули вокруг.

– Не бойтесь, я вам вреда не причиню, – пришелец привычно встал за кафедру. – Только чтобы вы сами глупости не сотворили. Вон ваш товарищ спит, и пусть себе. А насчет рассказов не беспокойтесь, тут уже Пограничье, ваши глупые обычаи не действуют. Хотим храмы строить – строим, и никто нам не указ.

Ирий достал из-за пазухи карту, сверился.

– Точно, – подтвердил он, – ровно пятьдесят метров от линии.

– Да, – хозяин храма вздохнул, – сюда и ваши бегают, но закона-то не нарушают. Так что нет тут никаких причин что-то рушить. Сами-то зачем пришли?

– Дело у нас тут, – я решил взять инициативу в свои руки. – Клад ищем.

– Клад, – мужчина расхохотался, – если бы тут что было, я бы давно нашел. Сто лет, почитай, тут службы провожу, да, кстати, представлюсь, раз уж вы такие невежды и в гостях хозяев не почитаете. Раб божий, а по совместительству барон Пограничья боярин черниговский Савваоф Володимирович Бяконтов.