Бейли поднял брови.

— Вы меня тоже прогоняете?

Она торопливо качнула головой.

— Нет. Просто я хотела спросить, не сможете ли вы подвезти меня до подножия холма. К магазину.

— О, конечно же!

Она поднялась и отряхнула травинки с юбки.

— Понимаете, я, наверное, никогда не научусь водить.

Бейли вдруг стало жаль ее. Фразы ее были кратки и недвусмысленны, точь-в-точь как у отца, и взгляд такой же пристально-настороженный. В то же время присутствовала в ней этакая мягкость, ранимость… Да она же боится отца! А может, и вообще всех мужчин.

Они сели в машину, Бейли запустил мотор и, выруливая на дорогу, спросил:

— Так что же подвигло вас снова визитировать эти места?

Она искоса стрельнула в него взглядом, которого, как догадался Бейли, ему, замечать не следовало.

— Мой отец говорил вам что-нибудь о своих… планах на будущую неделю?

— Нет. — Одно из колес провалилось в глубокую выбоину, машина накренилась, и он едва совладал с рулем. — Мы говорили только о "ЖС".

— А, это. — Слова ее звучали пренебрежительно. — Вы тоже им занимаетесь? — Точно надеясь, что нет.

— Я работаю в отделе безопасности Норт-Индастриз. — Бейли по некоторым причинам стало совестно за свою ложь. Было в Юме что-то такое доверчивое, несмотря на настороженность… — Я сказал вашему отцу, что проект, судя по всему, повалился. Вот тогда он меня и выгнал.

Она сидела, глядя перед собой, руки сложены на коленях. Точно кукла — такая прямая, совершенная…

— Провалился… — сказала она.

— Вы так не думаете?

Она словно пыталась решить, что нужно сказать.

— Я… почти ничего не знаю об этом.

Бейли вел машину медленно, но половина дороги была уже позади. Теперь уже не было времени на пустые разговоры; следовало переходить к главному.

— Знаете, я чувствую, что ваш отец вполне может что-то скрывать.

— Наверное. — Она слегка повела плечом. — Он вообще очень скрытный человек.

Такая искренность привела Бейли в замешательство. Как бы этим воспользоваться?

— А вас он в свои секреты не посвящает?

— Нет. — Теперь уже она изобразила обескураженность. И даже если бы посвящал; по-моему, вам следовало бы расспрашивать не меня, а его самого.

Грунтовка кончилась. Бейли вывел машину на шоссе, набрал скорость и решил не нарушать молчания — авось она скажет чего еще. Но Юми тоже молчала.

Может быть лучше все объяснить прямо? Впереди уже виднелся магазин, и Бейли сказал:

— Вот что меня в самом деле тревожит. У меня такое ощущение, что разработчики проекта случайно наткнулись на нечто чрезвычайно важное. Настолько важное, что даже скрывают это от руководства. Знаете, ученые иногда просто упиваются своей мощью. Сама по себе работа закончена, а возможные побочные эффекты в расчет не берутся, и всякий, кто пожелает установить хоть какой-то контроль, рассматривается как досадная помеха, или даже как враг. Это может привести к очень неприятным последствиям.

Казалось, слова Бейли подействовали. Юми опустила взгляд к своим рукам, лежавшим на коленях, ковырнула ногтем заусеницу у ногтя, вздрогнула.

— Это так, — прошептала она.

Бейли притормозил у магазина.

— Думается мне, ваш отец регулярно сносится с работниками лаборатории. Возможно, и сам все еще участвует в исследованиях. Он жутковатый человек и в прошлом успел показать себя… Вот почему я так обеспокоен.