Сколь долго этот император, переживший империю, оставался в Германии действующей силой? Этот вопрос правомерен даже с учетом того, что в Германии императоры правили до 1918 года, после чего на немецкой земле перестала существовать монархия, ибо кому же придет в голову поставить в один ряд со старыми императорами фигуру, подобную Вильгельму II? Не будет ошибкой сказать, что Старая империя могла существовать и функционировать до тех пор, пока существовала единая Германия в форме того оборонительного многообразия, так и не ставшего национальным государством, которое после освободительных войн и разрушений она приняла в эпоху Меттерниха. Действительно, пока существовал Германский союз, председательствовавший в нем австрийский император был самым высокопоставленным монархом в кругу немецких князей, и не только в символическом смысле. Когда после смерти императора Франца в 1835 году на престол взошел его сын Фердинанд, в Шенбрупне собрались все немецкие князья, почти так, как это бывало на франкфуртских коронациях во времена Старой империи. Когда в 1859 году страна императора начала терпеть неудачи в Италии, в Германии поднялась патриотическая волна с требованием помочь Австрии, как это бывало во времена имперских войн против Франции. Даже в 1863 году Франц Иосиф I сумел собрать во Франкфурте всех князей, входивших в Германский союз (за исключением Пруссии), для обсуждения реформы союза. Это было последним всплеском староимперского влияния в Германии. Назначение эрцгерцога Иоганна, брата умершего императора Франца, наместником империи в революционном 1848 году, одобренное и бундестагом, и Национальным собранием, напомнило о традициях старых императоров. И, наконец, тот факт, что в качестве наследного императора в столь желанном для многих немецком национальном государстве был избран не Габсбург, а прусский король, лишь подчеркивает традиционный характер должности венского императора.

Однако в 1866 году эта традиция прервалась, и прекратила свое существование Германская империя. Здесь уместным представляется выражение статс-секретаря кардинала Антонелли о крушении мира — «Il mondo casca». И Франц Иосиф в Австрии продолжал носить титул императора, и Бисмарк по политическим и психологическим соображениям сумел добиться для главы прусско-германского государства императорского титула, но и Прусско-Германская, и Австро-Венгерская империя, возникшая в 1867 году в результате конституционного компромисса, были принципиально новыми системами, у которых от старой традиции осталось одно лишь имя в Пруссии или почти одно лишь имя в Австрии. Если до этого момента с титулом монарха связаны были не только исторические реминисценции, то теперь традиции были окончательно прерваны. Еще по-прежнему германские монархи встречались между собой, руководствуясь политическими соображениями, и стремились придать этим встречам видимость романтической дружбы, как, например, в 1908 году на праздновании юбилея вступления на престол Франца Иосифа или на открытии памятника Вильгельму II перед римской крепостью Заалбург, чем он хотел поставить себя в один ряд с античными предшественниками. Однако подобные события уже мало что значили. Романтические воспоминания об империи уже относились преимущественно к эпохам античности и средневековья и куда меньше к империи нового времени, чей образ был вытеснен и искажен всеподавляющим национализмом, который отравил Германии сосуществование с соседями, а Австрии — сосуществование пародов внутри государства. Новая национальная модель истории полностью вытеснила и исказила традиции империи начала нового времени. Новый расхожий миф, пытавшийся перебросить мост из XII века от императора Рыжая Борода (Барбаросса) в век XIX к императору Белая Борода (Вильгельм I), может служить образцом недобросовестной новонемецкой исторической пропаганды. Это относится и к памятникам. Монументы национальным героям и императорам ставились теперь не на исторической земле Франкфурта или Регенсбурга, а на сравнительно недавно захваченных территориях, что подчеркивало агрессивный характер повой Германской империи.