– А получится?
– Получится.
– Сколько твоих бойцов пойдет на задание?
– Все пойдем, двумя группами. Одна во главе со старшим лейтенантом Гавриловым к аэродрому, а я, значит, в порт, поведу остальных.
– И вот что еще, мы подождем вас на месте высадки часа два, на всякий случай будем сканировать все радиочастоты; если вдруг пойдет не все так гладко, дадим знать, вернетесь обратно на лодку. И смотри, ваше снаряжение и оружие ни при каких обстоятельствах не должно попасть в руки немцам, понятно?
– Так точно, я понимаю всю ответственность и серьезность этого задания, если что – все будет уничтожено.
– Ну вот и хорошо, можете идти, готовьтесь к высадке.
Место было выбрано тщательно. Правда, в миле от него по берегу находился немецкий пост СНиС (наблюдения и связи). Что в сочетании с полярным днем создавало проблемы. Однако за нас было то, что в этом времени боевые пловцы – экзотика. А значит, немцы прежде всего наблюдают за плавсредствами, идущими к берегу. Кроме того, судя по карте, там была очень удобная бухточка, подходы к ней просматривались с поста, а сама она – нет.
– Пройдем, командир! – уверенно сказал Большаков. – На учениях последних – там – тяжелее было! Там нас, между прочим, контрдиверсанты ловили специально натасканные, с техникой – камеры, датчики наблюдения – и вертолетами! И не поймали!
Тем не менее кошки на душе скребли. Самое худшее, что могло быть, – если кто-то из наших попадет в плен. Потому у Большакова был строжайший приказ: встретив серьезное противодействие, не геройствовать, возвращаться! Мы были в полной готовности, решив, что истратить торпеду на тральщик или даже охотник будет много меньшим злом, чем потерять наших парней. Триэс подготовил данные на стрельбу «Гранитом» по упомянутому посту СНиС, если по обстановке потребуется.
Хорошо, хоть тут не было мин. Проверили гидролокатором. Да и не способствуют этому глубины сразу от берега и большой перепад прилив-отлив! Подошли максимально близко, насколько возможно, чтобы сэкономить батареи подводных буксировщиков. И две четверки последовательно выскользнули из торпедных аппаратов полностью экипированные.
Мы отошли на десять миль, выставили антенну. И погрузились в ожидание.
От Гаврилова пришло подтверждение:
– Высадились нормально. Немцев в точке нет. Выходим на маршрут.
Все же техническое превосходство – великая вещь! Не было в начале войны «сжатия» передач, когда сообщение в записи выстреливается в эфир за миллисекунды! Что-то похожее появилось лишь в сорок четвертом, и то на кораблях. Так что, даже если немецкий слухач на этих частотах, что само по себе проблематично, бдит, он поймает лишь коротенькое «пик». И запись на магнитофон с замедленной прокруткой не поможет, учитывая частотную модуляцию и «цифру». Словом, Гаврилов теоретически мог мне хоть «Войну и мир» в прямом эфире читать – привычка изъясняться коротко брала свое. Вскоре пришло подтверждение и от самого Большакова, что он прошел противолодочные сети и вошел в залив.
Через четыре часа пришло сообщение от Гаврилова:
– Дошли до точки два. Отдыхаем.