– Я не знаю.

– Мне кажется, шеф Холланд обленился.

– Петерсон говорил мне, что вам предлагали отказаться от дачи показаний.

– Но как вы не понимаете? У меня нет выбора. Я не смогу жить дальше сама с собой. Это вопрос принципа.

– Петерсон утверждает, что вам предлагали участие в программе федеральной защиты свидетелей.

– Возможно, мне следовало согласиться. Однако я предпочитаю оставаться в своем доме. Система правосудия должна держать в заключении преступников, а не свидетелей. Это также вопрос принципа.

Ричер посмотрел на кухонную дверь. Полицейский в коридоре, полицейский у заднего окна, двое спят наверху, чтобы заступить на дежурство ночью. У дома патрульный автомобиль, еще один в соседнем квартале, а третий – в конце улицы. Не говоря уже о держащихся настороже горожанах и едва ли не спятившем на этой почве руководстве полицейского участка. Ко всему прочему еще и снег повсюду.

Все хорошо, пока не прозвучит сирена.

– Вы бабушка? – спросил Ричер.

Джанет Солтер покачала головой:

– У нас не было детей. Мы хотели, но мой муж умер. Он был англичанином и намного старше меня. А почему вы спросили?

– Петерсон говорил о том, что вы очень хороший свидетель. Он сравнил вас с бабушкой из сказок.

– А как считаете вы?

– Даже не знаю. У меня не было книжек со сказками.

– Где вы выросли?

– На базах морской пехоты.

– На каких именно?

– Они все похожи одна на другую.

– А я выросла здесь, в Южной Дакоте. Мой отец был последним в длинной череде «баронов-разбойников»[10]. Мы торговали, покупали землю у местных жителей по двенадцать центов за акр, приобретали тысячи правительственных акций через подставных лиц, добывали золото и вкладывали деньги в акции железных дорог. По сниженным ценам, естественно.

– Так появился ваш дом, – сказал Ричер.

Джанет Солтер улыбнулась:

– Нет, сюда мы перебрались, когда наступили тяжелые времена.

Послышался звон колокольчика, негромкий и строгий. Ричер встал и подошел к двери, молча наблюдая за происходящим. Одна из дежурных полицейских сидела на нижней ступеньке лестницы. В облаке снега и холодного воздуха вошел шеф Холланд. Он постучал ботинками о коврик и содрогнулся, когда ощутил тепло. Потом снял свою парку. Женщина-полицейский повесила ее на крючок, поверх взятой взаймы куртки Ричера.

Холланд пересек коридор, кивнул Джеку и прошел мимо него в кухонную дверь. Он сказал Джанет Солтер, что у него нет для нее важных новостей и что он заехал только для того, чтобы выразить свое почтение. Она попросила его подождать в библиотеке, сказав, что заварит кофе и принесет его туда. Ричер смотрел, как она наливает воду в старый кофейник из толстого тусклого алюминия со шнуром из матерчатой изоляции. Почти антикварная вещь. Вполне вероятно, что его отлили из обломков B-24 «Либерейтор»[11] после Второй мировой войны. Ричер стоял рядом, готовый помочь, но она отмахнулась от него:

– Отправляйтесь в библиотеку и ждите меня там.

Ричеру ничего не оставалось, как присоединиться к Холланду в комнате, все стены которой были уставлены книгами.

– Как дела? – спросил Ричер.

– Какие дела? – поинтересовался Холланд.