— Ну, она такая… — Нина наморщила лоб, испытывая затруднение, которое знакомо всякому, кому вдруг требуется перевести на язык слов хорошо знакомый или примелькавшийся образ. — У нее прическа… — она сделала неопределенный жест возле своей вязаной шапочки, — перманент. Она красится… иногда довольно ярко. Ростом… ну… примерно с меня. Глаза серые…

— Особые приметы какие-нибудь можете назвать? — терпеливо спросил Опалин. — Шрамы, родинки…

— У нее на руке след от старого ожога. Вот тут, выше локтя. — Девушка показала на себе. — Он небольшой, но она его не любит… Старается прикрыть рукавом.

И тут Нина замерла. Почему Опалин здесь? Почему хочет знать о Ленке? Несколько дней Нина не видела подругу в институте. Неужели с Ленкой что-то случилось?

— С ней все в порядке? — спросила Нина, чувствуя тревогу.

— Возможно, — ответил Опалин спокойно. — Ее имя всплыло в одном деле… и я вспомнил, как вы про подругу упоминали. Может быть, это и не она. В конце концов, в Москве не одна Елена Елисеева… Вы хорошо ее знаете?

— Ну… да… — пролепетала Нина, теряясь. Она сама была застенчива и замкнута, но профессиональная закрытость собеседника ставила ее в тупик.

— Она учится вместе с вами?

— Да, мы обе на театроведческом факультете.

— Скажите, вы видели ее вчера? — допытывался Опалин. — Или позавчера?

— Нет. Она не приходила на занятия… я подумала, может быть, заболела…

— У нее нет телефона?

— Телефон есть, но при чем…

— Ну, если вы дружите, могли бы позвонить и узнать, что с ней, — ответил Опалин.

Нина насупилась.

— Я ей не звонила, — призналась она с неудовольствием. — Мы… так получилось, что мы больше не дружим.

— Поссорились? — равнодушно спросил собеседник. Не дожидаясь ответа, он вытащил из кармана записную книжку и карандаш. — Мне нужен ее адрес. И номер телефона тоже.

— Номер… сейчас… Ж 2-39-79. Живет на Таганской улице… ой, она же Интернациональная сейчас? Но я как-то привыкла Таганкой называть…

Теряясь в догадках, Нина назвала дом и номер квартиры.

— Она одна живет? — спросил Опалин.

— Почему одна? У нее родители… Еще младшие братья и сестры есть.

— Родители чем занимаются?

— Мама на почте телеграммы принимает, а отец на автозаводе работает.

— Она не замужем?

— Нет… Что с ней случилось? — с тревогой спросила Нина. — Почему ее нет?

— Когда виделись в последний раз?

— Дня три… ну да… Сегодня ведь четвертый день? На этой шестидневке я ее не видела.

Тогда в СССР действовали не недели, а шестидневки с одним выходным.

— А на прошлой? — спросил Опалин, внимательно глядя на Нину.

«Почему он на меня так смотрит? Наверное, берет сбился… Или я ему не нравлюсь? Нет, когда человек не нравится, смотрят по-другому…»

— На прошлой шестидневке она точно была в институте и на демонстрацию тоже ходила, — ответила девушка на вопрос собеседника.

— У Елены были друзья? Я имею в виду, кроме вас.

— Были, конечно. Она… она все время заводила новые знакомства…

Почему он все время говорит в прошедшем времени?

— Нина, можно узнать, почему вы раздружились?

Столько времени прошло, а он не забыл, как ее зовут. Нина аж зарделась от удовольствия.