Спать ей не хотелось. Она просто наслаждалась этой близостью и минутами тишины и задремала только под утро.

За завтраком, который удалось состряпать с трудом, потому что необходимых продуктов в холодильнике почти не обнаружилось, Эмиль вновь заговорил о том, что тревожило Карму больше всего остального.

– Давай я с отцом твоим сам поговорю, – предложил он, когда она допивала кофе. После завтрака Карма планировала съездить домой и взять необходимые вещи. Как-то само собой разумеющимся стало то, что пока она поживёт у Эмиля.

– Исключено. Не могу представить, что он подумает, если ты заявишься перед ним в таком виде, – покачала она головой. – А врать сейчас не стану, скажу всё, как есть.

– Чем это может обернуться?

– Да ничем. Папа если и вспылит, то быстро успокоится.

– Хорошо если так. И надеюсь, что потом мы с ним познакомимся ближе.

– И я надеюсь.

Карма поднялась из-за стола и, быстро чмокнув Эмиля в щёку, отправилась одеваться, чтобы ехать домой.

Она ошиблась. Прежде всего в том, что поверила, будто Арамян вот так просто решит от неё отстать. Вернее, отстать-то он отстал, но напоследок сделал то, чего она не ожидала. А зря.

Едва Карма зашла в квартиру и услышала громкий голос отца, который смолк, стоило ей захлопнуть за собой дверь, она почувствовала, что что-то не так. И точно – стоило ей только появиться на пороге кухни, где в этот момент были отец с сестрой, Карма поняла, что именно.

Папа сидел за столом, сестра – стояла возле окна и смотрела на Карму удивлённым взглядом, а перед отцом лежало фото – свидетельство того, что её отношения с Матвеем и Эмилем были весьма далеки от невинных. И она прекрасно понимала, откуда это фото взялось.

Карма не знала, как ей стоит вести себя дальше. Сделать вид, что всё именно так, как должно быть? Глупо. Она с точностью знала, что отец уж точно этого не примет.

– Ну, может, чаю? – неловко начала Арина, когда Карма устроилась напротив отца. На снимок она больше не глядела, достаточно было и того, что уже увидела.

– Чаю? – выдохнул папа, переводя взгляд с Арины на Карму. – Никакого чаю. Пусть объяснит, что это.

Он ударил ладонью по снимку, и Карма поняла, что дело плохо.

– Я просто не хотела, чтобы ты переживал, – произнесла она, всё ещё не представляя, что именно говорить отцу.

– Чтобы я переживал?

Он вскочил на ноги и, оперевшись ладонями на столешницу, навис над Кармой. Впервые она видела отца в подобном состоянии. Глаза его бешено вращались, а вид был таким, будто он был готов убить любого, кто подвернётся ему под руку.

– Ты понимаешь, что это? – ткнул он пальцем в снимок. – Понимаешь, какой позор ты обрушила на мою голову?

Карма понимала. Вот только свои отношения с Эмилем и Матвеем она совсем не считала позорными. Да, не такими, какими привыкли их видеть люди, но никак не позорными. И только один человек был виноват в том, что у неё сейчас был этот разговор с отцом – Давид Арамян, возжелавший хоть какой-то мести. Но никак не она.

– Нет никакого позора, папа, – как можно спокойнее ответила Карма. – Я люблю и Эмиля, и Матвея и собираюсь быть с ними в отношениях. С обоими сразу, как бы то ни было для тебя ужасным.