– О некоем Вострикове.

– При чем же здесь я?

– Востриков имел отношение к группировке и к самому Шешелю.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Прямое, – сказал Успенский.

– Ну-ну, не томи.

– Востриков Леонид Николаевич, как и двадцать пять лет назад, работает директором небезызвестной вам сауны. Некогда там устраивались помывочные дни для всех членов банды Шешеля.

– Не хочешь ли ты сказать…

– Хочу. Речь идет о той самой сауне, где произошло тройное убийство.

– А ведь я говорил с ним. – Взглянув на Успенского, Сергей Дуло спросил: – Откуда тебе это известно?

– У меня свои проверенные каналы.

– А теперь скажи, зачем ты путаешься у меня под ногами?

– Разве? – Стас удивился. – А мне казалось, что я помогаю.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи. От вас, журналистов, одни неприятности.

– Начнем с того, что я не должен спрашивать у вас разрешения, – уверенно заявил Успенский.

Сергей Дуло холодно поинтересовался:

– Еще что-то?

– Нет. Я все сказал.

– Тогда – не задерживаю.

Когда Успенский вышел из кабинета, Дуло с укоризной взглянул на Курочку:

– Что происходит?

– Ничего… – сказав это, она опустила голову.

– У тебя с ним что? Шуры-муры?

– Да как вы можете? – Курочка вскочила со стула.

– Сядь, Нина Витальевна, и послушай, что скажет старший товарищ… – Сергей прошелся по комнате. – Неблагодарное дело – валить в одну кучу личное и работу. На этом сломалось много хороших людей.

– Сергей Васильевич… – Она разрыдалась и выбежала из кабинета.

До сих пор молчавший Морозов заметил:

– Зря ты при мне…

– Ничего, – ответил Сергей. – Так эффективнее. Что у тебя с «Гелендвагенами»?

– Совсем немного осталось.

– А что будем делать, когда они закончатся?

– Начнем все сначала.

– Ну, хорошо… – Дуло надел пиджак. – Работай по «Гелендвагенам», а я срочно в архив.

– Зачем? – поинтересовался Морозов.

– Пересмотрю дело об убийстве Раисы Литовкиной. Может быть, журналист прав и в этом что-нибудь есть.

Выйдя из кабинета, Сергей услышал звонок, достал из кармана телефон и взглянул на табло. Звонила Эльвира Калиулина. Чуть помедлив, он сбросил ее вызов.

В то утро Полина отправилась в женскую консультацию, предупредив Лидию Шпак, что на работу придет только к обеду. В этом не было ничего такого, что было бы вне поля предварительных договоренностей. Поэтому, явившись в офис только к обеду, Полина не испытывала никаких угрызений совести.

Лидия Шпак сидела на ее месте в приемной.

– Что это вдруг? – спросила Полина.

Шпак ответила:

– Не могу находиться в своем кабинете.

– Почему?

– Еще ничего не знаешь?

– Нет… – Полина стянула с шеи косынку и повесила пальто в гардероб.

– У нашего банка отозвали лицензию. С сегодняшнего дня приостановлены все электронные платежи.

– Что это значит?

– Это значит, что ни одна финансовая операция не совершается. За всю историю Центробанка такое случилось впервые: спустя неделю после начала санации банка у него вдруг отзывают лицензию.

– Думаю, на это была причина.

– Все из-за Мартынова.

– Откуда тебе это известно?

– Мартынов вчера ко мне приезжал. Он был у главы Центробанка и провалил разговор. От него требовалось подтверждение того, что у банка есть дополнительные активы в виде ценных бумаг. Он подтвердил, что бумаги лежат в кипрских депозитариях, но не смог доказать, что они используются.