– О чем шла речь?

– Это не важно. Кажется, о деньгах. Иначе зачем бы они взяли Кустодиева.

– К чему ты сейчас это сказал?

– Кустодиев консультировал Шешеля по финансам.

– Ну хорошо. И чем все закончилось?

– Все стали стрелять. Были убитые. Кустодиев сам рассказывал моему информатору, что он влез под стол и сидел там, пока все не закончилось. В живых остались только Шешель и он.

Дуло спросил:

– Ну, и зачем мне все это?

Успенский пожал плечами:

– Так… Может быть, пригодится. Ведь ясно же, что Кустодиев много знал и, возможно, хранил какие-то тайны.

– Шешелю теперь все равно. Он мертв.

– Пусть Шешель мертв. Но кто-то в живых остался.

– Чтоб ты знал – я не веду дело об убийстве Кустодиева.

– Знаю. Но ведь вы встречались с Калиулиной? И даже выезжали с ней на место преступления.

– Ты про Эльвиру? – Сергей Дуло напрягся. – Следил за мной?

– Зачем… Просто писал репортаж об убийстве Кустодиева и решил посмотреть, откуда стрелял убийца. Сунул нос, а там вы с Калиулиной.

– Она не основной следователь по этому делу, – для чего-то заметил Сергей, и ему сделалось стыдно.

Почему? Он сам не знал. В этот момент на его телефон поступил звонок. Взглянув на экран, Сергей смутился и быстро сказал Стасу:

– Все, давай уходи!

Стас вышел, и Дуло ответил:

– Здравствуйте, Эльвира! Слушаю вас…

– Нам нужно встретиться.

– В чем вопрос?

– Насчет следов…

– Тех, что оставил стрелок?

– Вы были правы, там какая-то мешанина…

– И неудивительно. Нельзя все принимать на веру.

– Так, может быть, встретимся?

Сергей взглянул на часы:

– Ну хорошо… Сейчас мне нужно отъехать. Что, если в два часа дня на Красногвардейском бульваре?

– Пресня? Там, где пруды?

– Да.

– Хорошо, – сказала Эльвира. – В два буду там.

Как только Полина зашла в банк, она сразу поняла: что-то случилось. Судя по толпам сотрудников, которые стояли в вестибюле, в коридорах и на лестнице, можно было подумать, что началась Третья мировая война.

– Что происходит? – спросила она, когда увидела Лидию в ее кабинете.

– Проверка Центробанка закончилась.

– Радоваться нужно.

– Нечему.

– Я не понимаю.

– Нас решили санировать. Сказать проще: с завтрашнего дня начнут оздоровление банка. Придет кризисный управляющий, а с ним целая банда. Рассядутся по кабинетам и станут всех дергать за ниточки. А мы на полусогнутых будем приносить им отчеты и документы. – Лидия усмехнулась. – И ждать своей смерти.

– Очень грустно, – проронила Полина. – Видела своего Мартынова?

– Видела.

– Что-нибудь сказал?

– Нет, ничего. Прошел мимо, сел в машину и укатил. Говорят, поехал на аудиенцию к главе Центробанка. Зная Мартынова, могу сказать, ничего хорошего от этой встречи не жди. Будь жив Кустодиев, он, возможно, все бы уладил. А Мартынов с эгоистичной прямотой и тупой убежденностью в своей правоте загубит все дело.

– Как ты теперь о нем говоришь, – улыбнулась Полина. – Помнится, раньше ты им восхищалась.

От перевозбуждения Лидия вздрогнула:

– А я и сейчас восхищаюсь. Мартынов – новатор и генератор идей. Но как переговорщик – он никакой. Другое дело – Кустодиев. – Она грустно вздохнула: – Теперь уже был. Похоже, с его смертью хорошие времена для нас и для банка закончились.