И пусть тут дома все катится к черту, ей все равно.

Отец Михаил Финдеев в это утро завтракал неторопливо, и служебная машина за ним не пришла, он вызвал такси – во Внуково в аэропорт.

– Куда на этот раз летишь? – странным тоном спросила его Оксана Финдеева, мать.

– На Вологодчину, ребята частный самолет организовали. Как раз под выходные. Через час там. Предвыборные дела, а потом в субботу поохотимся, давно собирались. В воскресенье вечером прилечу назад.

Отец говорил все это медленно, словно выжимал из себя слова. И не спускал глаз с Шуши, сидевшей за столом напротив.

– Ну что, дочь?

– Все путем, папа, классно повеселиться.

Мать поднялась из-за стола. И вот шаги ее уже на лестнице – к детской сестры Женьки.

– На занятия, смотрю, опять не торопишься, – заметил отец.

– У нас сегодня позже.

– Хорошеешь все. Из утенка да в лебедя.

Шуша все поглядывала на наручные часики – не опоздать бы на автобус. Да, все последние дни она ездила из Нового Иордана в Москву на автобусе, пока такси вызовешь, в пробках настоишься. И так опаздываешь. А с НИМ договаривалась встретиться в полдень.

Это не я, это он лебедь.

Я его хочу.

Я его люблю…

Знали бы вы, как сильно я люблю его теперь.

Сколько раз Эдуард Цыпин… нет, принц, принц Фортинбрас говорил ей – ну как ты ездишь одна? Давай я утром буду заезжать за тобой. Нет, нет, нет – она отказывалась, чуть не плача. И даже вечером (правда, они никогда не гуляли допоздна) она запрещала ему подвозить себя – только до метро, где останавливается рейсовый автобус или маршрутки.

После близости в машине он настаивал, удивлялся, даже злился. Почему ты не хочешь? Я что, не достоин знакомства с твоей семьей?

Она обнимала его, целовала, умоляла, начинала плакать. Ну как ты не понимаешь, как же тебе объяснить, любимый мой, мать увидит тебя и непременно, непременно потащит в дом – знакомиться. В наш великолепный дом она приведет тебя, и ты сначала будешь удивлен и доволен – «а ты круто живешь, Шуша».

Но потом мать покажет тебе сестру Женьку. Она никогда не смирится с тем, что ее обожаемую младшую дочь стыдятся и ненавидят, прячут от людей, брезгуют ею.

И все разом обратится в ад.

В тот самый ад, из которого я едва спаслась.

С тобой, мой принц.

– Я тебя подброшу до полпути, – сказал Михаил Финдеев.

– Не нужно, папа.

– Не хочешь ехать со мной?

– С кем ты летишь?

Это спросила мать, неслышно вновь явившись на пороге.

– С Баклаковым.

Мать поднесла руку ко лбу.

– Ты не говорил мне.

– Это вчера только решилось. Как раз под выходные. Давно ведь собирались.

– А вещи?

– Какие вещи?

– Для охоты. Что, так и будешь там в костюме?

– Там все есть в охотхозяйстве. Все уже приготовлено.

Шуша смотрела на родителей. Отец лгал, а мать… она едва скрывала слезы. Но что-то сейчас еще в ее лице. Такое, чего Шуша прежде не замечала.

К черту это все. И я буду лгать.

– Всем привет, да, кстати, я ночую у подруги. Завтра мы на рок-концерт, а потом по клубам с большой компанией, так что не волнуйтесь, – она поднялась из-за стола. – Папа, хорошо долететь, мама – отличного дня.

Они не обратили на ее слова никакого внимания.