— Он выделил полсотни пушек и пару тысяч янычар, — произнесла Марина. — Это не точно и со слов посла австрийских Габсбургов.
— Отлично! Просто отлично! — раздраженно воскликнул Дмитрий, вскочил и начал вышагивать по комнате. — А Персия, случаем, ради такого дела перемирия с османами заключить не хочет? Ну, чтобы поучаствовать на этом празднике жизни.
— Отец писал…
— Что? — напрягся государь.
— У него сложно с деньгами, но в прошлом и позапрошлом году татары ходили в большие набеги на Малую Польшу. Много недовольных. Ему удалось верстать под твою руку четыре хоругви гусар. С недели на неделю должны прибыть. Денег им дал только на дорогу, обещая, что ты их поставишь на довольствие.
— Неплохо, — чуть подумав, произнес Дмитрий. — Поставлю. Хотя, боюсь, там будут самые бедные. А значит, без доброго доспеха и оружия.
— Так и есть. Но у тебя большие трофеи. Приведешь их под свою руку. Примешь клятву. Да снарядишь из взятого на шпагу. Порядка промеж них мало, но все одно — это гусары. Лишними они не будут.
— Не будут. Сколько их там? Жидкие хоругви?
— Сотен пять совокупно.
— Хм. Нормально. Кто-нибудь начал собирать поместное ополчение? Справиться одним легионом будет очень сложно. Врага может быть от пятидесяти до ста и более тысяч. Не предугадаешь.
— Я начал, — тихо произнес Мстиславский.
— И что?
— Плохо все. Кто-то явно воду мутит. Сейчас мы можем рассчитывать на тысячу, максимум две. Да больше все из бедных. У большинства же проблемы внезапные появились. Кто брата поехал хоронить, кто свата, кто еще кого. В неизвестном направлении. Со стрельцами чуть лучше. От десяти тысяч по реестру в Москве сейчас стоит тысяч семь. Я уже послал за тверскими да владимирскими и прочими. Но и их будет немного. Тысячи три-четыре. Вероятно, оттуда еще несколько сотен поместных подойдет.
— Когда сбор?
— В середине будущего месяца. Как хляби застынут.
— Немецкие роты?
— Эти здесь. Жалованье им платят исправно. Так и они в ус не дуют. Четыре роты по две сотни бойцов. На каждую по полторы сотни пикинеров и полсотни стрелков.
— Резервные артиллерийские команды?
— Две готовы. Под них две батареи 3-фунтовых «Единорогов» справили, пока ты в походе был. Учатся помаленьку. Картечью уже добро бьют, но гранат пока боятся.
— Гранат, кстати, — заметила Марина, — наделали изрядное количество. Что простых, что картечных.
— На оба калибра?
— На оба, — кивнула она. — Андрей говорит, скорее «Единороги» развалятся, чем удастся их все пожечь.
— Кстати, про развалятся… — произнес Дмитрий и, потерев виски, быстрым шагом вернулся в кресло за столом.
Ситуация вырисовывалась, в принципе, терпимая. Да, степняков очень много. Но и воины они плохие. Отбиться можно. Осталось понять, когда и как они пойдут. И готовиться, как следует готовиться, не тратя ни минуты попусту…
Глава 2
29 ноября 1607 года, Москва
Продвижение противника, новости о котором присылались голубиной почтой, отмечали на большой эрзац-карте, нарисованной мелом на стене. С помощью флажков трех видов: татары, османы и казаки. Где кого заметили, там такой флажок и ставили