— Да.

— Фёдор Сергеевич дома?

— Да.

— Беги к нему как можно быстрее и передай трубку! Поторопись!

Я немного накрутил, но иначе Арина могла бы «тупить» до утра. Из динамика послышался шум, через какое-то время глухой недовольный голос Зотова, сбивчивое объяснение княжны и наконец-то из трубки донеслось:

— Роман?

— Фёдор Сергеевич, здравствуйте! Я прошу Вас о помощи. Эта помощь нужна не только мне. Прошу Вас любым способом как можно быстрее разыскать Ивана Ивановича и передать ему, что я сейчас нахожусь на нашей пограничной заставе на белорусско-польской границе, — выпалил я в трубку.

— И всё?

— Этого достаточно.

— На какой именно ты заставе?

— Мне не говорят номер, еле уговорил, чтобы дали позвонить.

— Хорошо, я попробую сейчас дозвониться до Ивана Ивановича, — согласился Зотов.

— Фёдор Сергеевич, надо обязательно дозвониться! Вы ведь знаете, что просто так я не стал бы будить Вас среди ночи и не просил бы будить Ивана Ивановича. Но это дело государственной важности. Это дело такой важности, что я просто боюсь сказать лишнего по телефону.

— Я понял твой намёк. Не переживай, я найду Ивана Ивановича. Если не дозвонюсь, то подниму на ноги всех, но найду.

Зотов сбросил звонок, и я отдал телефон капитану и сказал:

— Благодарю за помощь.

Воробьёв положил телефон в карман, покачал головой и сказал довольно миролюбиво:

— И что мне с тобой дальше делать?

— Я полагаю, в ближайшее время Вам позвонят и скажут, что со мной делать.

— Ну тогда давай, что ли, действительно чаю попьём, пока не позвонили, — сказал начальник заставы. — А то я что-то перенервничал.

— Не откажусь, — ответил я и неожиданно понял, что после разговора с Ариной и её отцом я впервые с момента возвращения ко мне памяти полноценно ощутил себя не Робертом, а Романом.

Капитан встал из-за стола, прошёл в угол кабинета и включил электрический чайник, стоявший на небольшом столике. Пока закипала вода, Воробьёв достал из навесного шкафчика две чашки и пачку пакетированного чая.

— Тебе с сахаром? — спросил он меня.

— Без, — ответил я. — Но, если у Вас вдруг найдётся кофе, я вообще буду счастлив.

— Растворимый будешь?

— Любой буду.

— Сейчас поищу, где-то был.

Начальник заставы некоторое время копался в выдвижном ящике шкафчика, затем достал из него маленький пакетик и произнёс:

— Повезло тебе. Нашёл кофе. Три в одном.

«Лучше бы не нашёл», — подумал я, так как пить то, что нашёл Воробьёв, мне не хотелось, но после того как капитан перерыл весь шкафчик, отказываться было неудобно.

Вода в чайнике наконец закипела. Воробьёв заварил себе чай, судя по запаху с бергамотом, а мне выдал чашку с не очень приятно пахнущей жидкостью, отдалённо похожей на кофе.

— Благодарю! — сказал я, взял чашку и сделал небольшой глоток.

— Счастлив? — спросил капитан, причём сделал он это совершенно искренне.

— Почти, — ответил я и отпил ещё немного.

— Почему почти? — поинтересовался Воробьёв.

— Вот Иван Иванович перезвонит, буду абсолютно счастлив.

Некоторое время мы сидели молча, а затем я не удержался и задал вопрос, который интересовал меня с того момента, как ко мне вернулась память: