– Он немой, товарищ Сос Кор, – сказал русскому врач-вьетнамец. – Мутизм.

– Немой-хуёй! – усмехнулся лейтенант. – Симулянт, падла! Ничё! Дьен Бинь ему быстро глотку прочистит! – И забрал у врача армейское удостоверение Робина Палски, техника-сержанта 4-го вертолетного полка 82-й американской парашютно-десантной дивизии.

Конечно, Робин не понимал по-русски, но двух слов – «симулянт» и «Дьен Бинь», где находился лагерь для военнопленных, – было достаточно, чтобы Робин и без перевода понял, что его ждет…

– Я с тобой! Я с тобой! Мне разрешили! – вдруг прозвучал рядом с ним голос Марика, сына Бруха.

Робин стряхнул наваждение и вернулся в май 1996 года.

Марик влез на подножку «Ми-26» и пытался перелезть с нее в пилотскую кабину. Робин подсадил его и принялся ощупывать и осматривать этот вертолет и соседние.

– Ну что? – подошли к нему Брух, Болотников и подполковник. – Годится или нет?

Робин показал им, что в тонком, как брезент, кевларовом покрытии вертолета автогеном выжжено популярное русское слово из трех букв, а в других местах кевлар изрезан и покорежен теми, кто воровал тут приборы и запчасти. Но зато тонкую титановую сталь брони соседних «Ми-24» действительно можно использовать для бронирования «мерседесов».

– Great! – сказал Болотников и повернулся к подполковнику. – Он остается у вас. Дадите ему роту солдат и все, что попросит. Рассчитаемся, когда он закончит.

– Аванс нужен, – сказал подполковник.

Болотников посмотрел в его упрямые узкие глаза и со вздохом полез в карман за деньгами. А Марик запрыгал вокруг отца:

– Папа, я тоже останусь! Папа, можно я с ним останусь? Ну пожалуйста!

У Винсента действительно не было инфаркта, и в больнице он задержался лишь потому, что врачи, подыхающие от безделья в этой роскошной, но пустой «кремлевке», набрасываются тут на каждого коммерческого пациента, как паук на попавшую в сети муху. Их озабоченные лица могут убедить и Рэмбо, что он на краю могилы и ему необходимо провести все мыслимые и немыслимые исследования и процедуры и, конечно, стационарно – по двести долларов в день.

Платная медицина, она и в России диктует свои законы.

Но всему приходит конец, даже сердечным приступам.

Зато те, кто их пережил, знают истинную цену жизни.

Выйдя из больницы, Винсент категорически отказался ехать домой или в офис и отправился с Александрой колесить по теплой майской Москве.

Он никогда раньше не замечал, насколько это красивый город. Продуваемая морозными ветрами, укрытая низким портяночно-серым небом, зараженная гриппом и всеобщей стервозностью и одетая в грязные слежавшиеся сугробы, зимняя Москва заставляет иностранцев прятать лица в меховые воротники и поскорее убираться с ее улиц в отели, офисы, рестораны или вообще из России. Не зря даже «Неделя» с гостеприимным юмором посоветовала как-то иностранцам от имени москвичей: «Уезжайте быстрей! Надоели!»

Но если из-под больничного одеяла вы в момент сердечного приступа заглянули по ту сторону бытия, то, выйдя в жизнь, да еще обручь с любимой женщиной, вы задохнетесь от простого счастья дышать запахами весны, свежей сирени и даже московской пыли.