— Ну если понял, то сейчас я передам тебя следователю, с ним всё оформите, как это должно быть, после этого иди отдыхать. Если что, я тебя вызову. Ну и не забывай о ледовой дороге.

— Не забуду. А можно задать вопрос не по этой теме?

— Попробуй.

— Что там с Левашовым? Удалось узнать, что за эльфы с ним были?

— Пока нет, но не переживай, ты в безопасности. Кем бы они ни были, сейчас они залегли на дно. Поэтому забудь об этом и займись тем, что сейчас важнее. Если будет хоть какая-то информация, которую можно тебе рассказать, я сразу же ей поделюсь.

— Благодарю!

— Пока не за что.

Милютин вызвал охранника, который проводил меня к следователю. С ним мы лишний раз по пунктам разобрали мою легенду и оформили все необходимые документы. К половине первого мы закончили, и мне разрешили отправиться в академию. И не просто разрешили, а по распоряжению Ивана Ивановича меня туда даже отвезли.

По дороге я хотел позвонить Миле, но потом решил сделать ей сюрприз. И ещё я постоянно думал, как объясниться с Глебом и его семьёй. Мне очень не хотелось доставлять Денисовым проблемы, но я догадывался, что уже их доставил. Московский КФБ явно проверил, что я делал в главном городе орков, и у кого гостил. И я допускал, что спецслужбы орков не сразу поверят Денисовым, что они тут ни при чём. Если вообще поверят.

Все надежды были на дедушку Глеба. С его влиянием он должен был решить возможные проблемы. Но всё равно было неудобно за то, что я их создал. Как ни крути, для московского КФБ я был гостем Денисовых, другом их сына, значит, им предстояло, как минимум объясниться, почему их гость натворил в Москве столько дел. Да и Глебу могло достаться от деда за такого друга.

Но с другой стороны, что я мог поделать? Всё сложилось так, как сложилось. О чём-либо сожалеть было глупо. Имело смысл лишь минимизировать негативные последствия. И в конце концов, если бы Глеб меня не бросил одного в стрипбаре, ничего этого могло бы и не случиться. Мне, вообще, было интересно, куда он делся и почему до сих пор мне не позвонил. Я был уверен: он так и не вернулся в бар.

Скорее всего, Глеб загулял и пока ещё не вспомнил обо мне. Или же к Денисовым уже наведались представители московского КФБ, и родители запретили Глебу общаться со мной. А может, он звонил мне и, не дозвонившись, решил, что я познакомился в баре с какой-нибудь стриптизершей и весело провожу с ней время.

Случиться могло всякое, и забивать себе голову предположениями было глупо. Имело смысл просто подождать или самому позвонить Глебу. Но, в конце концов, почему звонить должен был я? Кто кого бросил в незнакомом месте? Да и в принципе не хотелось ни с кем разговаривать перед встречей с Милой.

Я уже предвкушал, как увижу и обниму свою девушку, как крепко её поцелую, как опять позвоню от имени соседа по комнате в ресторан и закажу кучу вкусностей, как мы устроим пир с продолжением, и как весь мир подождёт до утра со всеми своими проблемами.

Приехав в академию, я сразу же пошёл в общежитие. Точнее, побежал — очень уж не терпелось поскорее увидеть и прижать к себе Милу. После всего, что со мной приключилось в Москве, после всех пережитых испытаний и стрессов хотелось обнять самого близкого человека и наконец-то спокойно выдохнуть.