— Пить, — еле выговорил Силач Джон потрескавшимися губами.
Роуэн поднес фляжку ко рту Силача Джона и, взглянув на него, очень испугался. Камни во многих местах прорвали его одежду, покрыв кожу ссадинами и порезами. Лицо было землисто-серым, глаза не открывались. Крупная дрожь сотрясала все его тело.
В угол пещеры ветер нанес сухих листьев и веток. Роуэн сгреб их в кучу, нашел у Силача Джона огниво и сумел развести огонь. Костер разгорался плохо, валил дым, но все-таки стало чуть теплее.
Силач Джон не двигался. Роуэн терпеливо ждал, в страхе сжав кулаки. Немного спустя лицо Силача порозовело, он зашевелился и открыл глаза.
— Мы теперь выше облаков, Роуэн, — еле слышно сказал он. — По-моему, мы пробыли под землей ночь, день и еще немного. Сейчас, если все в порядке, Аллун и Марли уже должны быть в Рине. А мы с тобой почти на месте. Карта…
Роуэн развернул свиток. Ведя пальцем по линии, которая обозначала их тропу, он заметил, что действительно она уходит под самое небо.
— Мы почти на самом верху, — медленно сказал Силач Джон. — А где-то здесь рядом, совсем близко, должна быть еще одна пещера или что-то вроде нее. Очень большая и очень глубокая. Красная линия кончается перед ней… — Он помолчал, взглянул на пустое место на карте и слабо спросил: — А стихотворение? Ну-ка прочти, что там говорится.
И Роуэн прочел, хоть его руки так дрожали, что он еле держал карту.
— Так, значит… — сказал Силач Джон и снова прикрыл глаза.
— Джон, карта ведь говорит неправду! — воскликнул Роуэн. — Нас же двое! Двое!
Силач Джон облизнул губы:
— Нет, Роуэн. Я — больше не могу. Оставишь меня здесь и на заре двинешься в путь один. Как и предсказывала Шеба.
Он отвернулся.
Вот оно:
Огонь мигнул в последний раз, и стало темно.
«Когда надежде придет конец…»
— Джон! — в ужасе закричал Роуэн и принялся трясти его за плечи, да так, что Силач заворочался и застонал. — Джон, не спи! Здесь так холодно! У тебя сил не осталось! Ты замерзнешь! Ты пропадешь! Джон, ну вставай!
Джон не отвечал. Роуэн разрыдался и от бессилия затопал ногами:
— Я один не дойду! Ты же знаешь, я один не дойду! Шеба этого не говорила! Она сказала, что только самый смелый это сумеет. Так она сказала. А ведь я не самый смелый! Я всего боюсь! Мне так страшно!
Бледные губы Силача Джона шевельнулись.
— Правильно, мальчишка-зайчишка. Ты всего боишься. Ты боялся, но лез в Гору. Ты боялся, но храбро встречал на ней все опасности. Ты боялся, но шел вперед. Это и есть смелость, Роуэн. Только дуракам не страшно. Шеба-то это знала. Она заранее знала и это, и все остальное.
Роуэн молча смотрел на него и мало-помалу успокаивался. Он понял, что ему надо делать.
— Поспи, — прошептал он. — Я о тебе позабочусь.
Роуэн пробрался к выходу, набрал побольше снега и начал делать стену, чтобы загородить вход, оставив лишь небольшое отверстие наверху для свежего воздуха. Он долго возился, и руки его совсем заледенели, но все-таки он добился своего.