Джулиан, похоже, понял, что дело не в трассе.

— Вам что, рингтон не понравился? — спросил он, закончив говорить по телефону.

— Долгая история. — Я почти пришел в себя и усмехнулся. — А я-то думал, ты «Лед Зеппелин» не любишь. По-моему, раньше у тебя какой-то другой рингтон был, поспокойнее.

— Разве?

— Ну да. Певец, которого зовут что-то вроде Эд Чип… Или Эд Шип…

— Эд Ширан! — воскликнула Хелена.

— Да, точно. — Я посмотрел на Джулиана.

— Обожаю Ширана! — обрадовалась Хелена.

— А ты, Джулиан?

Джулиан Шмид поднес к губам стакан с водой.

— Можно ведь и «Лед Зеппелин» любить, и Ширана. — Пил он долго, не сводя с меня взгляда. — Я тут вот что подумал, — проговорил он, поставив наконец стакан на стол, — по прогнозам завтра дождь обещают, а тут никогда не знаешь, дойдут тучи до острова или мимо проскочат. Хотя маршрут горизонтальный, скала запросто намокнет, так, может, прямо сейчас поедем? Уезжаете вы уже послезавтра, поэтому стоит попытаться.

— Да, вы же не ради меня с Фердинандом приехали! — рассмеялась Хелена.

Я улыбнулся.

Мы пообедали, и я ушел к себе в комнату собираться. Складывая рюкзак, я поглядывал в окно, на играющих Джулиана и Фердинанда. Мальчик, заливаясь смехом, бегал вокруг отца, и каждый раз, когда Джулиан подхватывал его и кружил, так что с мальчугана сваливалась сине-белая шапочка, малыш визжал от восторга. Напоминало танец. Танец, который мой отец никогда со мной не танцевал. Или все же танцевал? Тогда, значит, я просто забыл.

— Ну как, волнуетесь? — спросил Джулиан, когда мы, молча доехав до пляжа, остановились там, где когда-то обнаружили машину Франца.

Я кивнул и посмотрел на пляж. Сегодня он казался другим. Солнце спряталось, а волны с миролюбивым шепотом набегали на берег.

Мы двинулись по пляжу и через двадцать минут дошли до мыса, где, запрокинув голову, посмотрели на трассу под названием «Выше только орлы». Теперь, когда над скалой висели свинцово-серые тучи, выглядела эта трасса более грозно. Мы надели обвязку, и Джулиан протянул мне две связки оттяжек.

— Вы ее наверняка онсайтить[8] решили, — сказал он.

— Благодарю, ты слишком высокого обо мне мнения, но я постараюсь пройти как можно дальше.

Я прицепил оттяжки к обвязке, обвязался веревкой, обул старенькие, но удобные ботинки для скалолазания, которые носил еще в Скалистом краю, и сунул руки в привязанный к животу мешочек с мелом. Однако к скале подошел не сразу, а сначала сошел с тропинки и заглянул вниз.

— Вот тут его нашли. — Я кивнул вниз, на прибой. Сегодня здесь тоже было довольно тихо, но я заметил, что звук достигает нас с небольшой задержкой. — Впрочем, ты, наверное, и так знаешь.

— Да, знаю, — послышалось у меня за спиной. — Вы давно догадались?

— О чем догадался?

Я обернулся. Джулиан побледнел. Может, просто свет так падал, но эта почти мертвенная бледность навела меня на мысли о Треворе. Хотя я вообще довольно часто вспоминаю Тревора.

— Ни о чем, — бесстрастно ответил он, продевая веревку в прикрепленный к обвязке ограничитель, и еще раз прошелся по пунктам: — Вы готовы, карабин защелкнут, длины у веревки хватает, узел у вас хороший.