Осознав, что машинка снова печатает, Дементьев в пару движений вскочил на ноги и оказался у двери комнаты с уже надетой на ухо гарнитурой.

– Что вы видите? – спросил он у Долгова.

– В комнате никого нет, но машинка печатает, – лаконично отозвался тот.

– Я сейчас посмотрю поближе…

Он уже шагнул в коридор, но на секунду замер, когда скрипнула дверь второй спальни. На ее пороге показалась абсолютно не сонная Ольга. Создавалось впечатление, что сегодня она тоже решила не ложиться, как минимум не переодеваться в пижаму. Она просто сменила узкие джинсы на просторные, удобные домашние штаны.

Дементьев жестом велел ей оставаться на месте, и Ольга без лишних вопросов послушалась. Однако его тоже остановили.

– Подожди, не входи в комнату, пока она не закончит, – велел в наушнике голос Долгова. – Иначе можем получить неполный текст.

Дементьев нетерпеливо поморщился, но послушался, признавая правоту «старшего следователя». Он только подошел к двери кабинета и прислушался к происходящему внутри. Ольга выжидающе смотрела на него, отчего нетерпение и напряжение нарастали.

Оба застыли на своих местах и непроизвольно вздрогнули, когда внизу что-то внезапно громыхнуло: то ли дверь хлопнула, то ли окно распахнулось. Ольга дернулась, как будто хотела спуститься и проверить, но Дементьев вновь удержал ее безмолвным жестом.

– У нас внизу камер нет? – уточнил он в наушник, хотя прекрасно знал, что они брали под наблюдение только комнату с машинкой.

– Нет, а что? – заинтересовалась Лиля.

– Какой-то звук внизу. То ли дверь, то ли окно… Мне проверить?

Он лишь успел задать вопрос, когда за дверью кабинета смолкло металлическое клацанье.

– Кажется, она выдохлась, – прокомментировал напряженный голос Долгова. – Посмотри сначала, что она там напечатала.

Дементьев кивнул, хотя Долгов не мог его видеть, и осторожно нажал на ручку двери, как будто все равно опасался спугнуть кого-то невидимого.

Однако в комнате, конечно, было пусто. Это прекрасно ощущалось даже в темноте, а когда он щелкнул выключателем на стене, стало очевидно. Пишущая машинка стояла все на том же месте, каретка – строго по центру. Только лист бумаги, вылезший дальше, чем его заправляли, свидетельствовал о том, что несколько минут назад машинка печатала.

Дементьев торопливо шагнул к столу, прокрутил валик, вытаскивая листы, чтобы открыть нижний, на котором через копировальную бумагу отпечатывался текст. И заскользил глазами по строчкам:

«Ночная темнота здесь не была похожа на городскую, постоянно разрушаемую светом машинных фар, уличных фонарей и неоновых реклам. Нет, здесь она была абсолютной, плотной. Казалось, ее можно резать ножом. А если не резать, то она обвивается вокруг тебя удушливым коконом.

Воздух был по-летнему теплым и пах далекой грозой, но рыхлая земля, поднятая со дна могилы, осыпалась с холмика сырыми холодными комьями. Она забивалась под ногти, наполняла рот, затыкала нос и застилала глаза. На время освободиться от нее уже казалось счастьем. Даже если понимаешь, что счастье это недолгое.

Деревья тревожно перешептывались, пока он шел по тропинке между оградами. Они предупреждали друг друга о неправильности происходящего. Еще никто самовольно не уходил отсюда. Но его позвали – и он пошел.