Я знаю, что из России приезжают сюда в основном мужчины. Мы готовы отдать им своих женщин, чтобы их дети защищали эту землю, как свою собственную.
– Ты прав, Коготь Орла, – согласился Виктор. – Только тогда земля становится родной, если в нее будут похоронены твои близкие, а на ней будут жить твои потомки. Русские не будут заставлять кашайя принимать их веру. Кто захочет – пусть креститься и верует в Христа, а кто не захочет – пусть продолжает верить в Мадунду. Наши священники – не католические патеры, которые силой заставляли помо менять веру.
– Я знаю об этом, белый вождь. Мы, кашайя, готовы показать вам места, где есть золото. Пришли твоих воинов, мои люди проведут их по нашим землям, чтобы Большой Белый Отец мог получить золото. Только пришли тех, кто не сойдет с ума, когда увидет его.
– Я все понял, Коготь Орла. Спасибо тебе. Я буду теперь почаще заходить к тебе и слушать твои мудрые советы.
Сергеев попрощался с индейцем и его дочерью, и вышел из «вигвама».
– Ну что ж, Роман Викторович, – сказал он капитану Мальцеву. – Как говорят дипломаты, переговоры прошли в теплой и дружественной обстановке. Впрочем, как я понял, это был лишь первый тур. Посмотрим – как у нас пойдут дальше дела. Надо доложить обо всем в Петербург. Похоже, что нам придется подключить к переговорам более высокопоставленных лиц…
Главное здоровьице, что не говори…
Антон Воронин был человеком азартным. Нет, он не просаживал все свои деньги в тотализаторе, не сражался с «однорукими бандитами» и не играл на скачках. Азартен он был в работе – если у него она ладилась, то он забывал об отдыхе, еде и сне, ломая голову над очередной, казалось бы не разрешимой проблемой, которую он должен был разрешить во что бы то ни стало.
Создав машину времени, Антон теперь днем и ночью трудился над ее совершенствованием. С того момента, как его стали курировать государственные структуры, Антон весь с головой ушел в работу. Теперь ему не нужно было рыскать по городу, напрягать свои связи, чтобы раздобыть нужные комплектующие и детали. Достаточно было написать требование, и кураторы из «конторы» доставали все необходимое с похвальной скоростью.
Антону подчинили несколько толковых помощников, и он был избавлен от необходимости заниматься черновой работой. Сейчас он работал над проблемой увеличения расстояния между порталами в прошлом и настоящем. Антон хотел добиться того, чтобы можно было из XXI века попасть в любую точку на Земле века XIX-го. И наоборот. Скажем, вошел в портал в том же Петербурге или Севастополе XXI века, а вышел из него в Новоархангельске – столице Русской Америки XIX века. Тогда можно будет перебросить из Российской империи на Дальний Восток столько народу, сколько необходимо. И не нужно будет гнать переселенцев через сибирское бездорожье, или вокруг мыса Доброй Надежды на кораблях.
Идея эта, по мнению Антона, была вполне разрешимой. Он работал над ней с таким азартом, что «загнал себя», как хреновый наездник загоняет под собой лошадь. Все закончилось тем, что однажды, засидевшись у себя дома за рабочим столом, он почувствовал, что в глазах у него неожиданно потемнело, и он словно провалился в мягкую темноту.