– Я там не была, – отрезала Фаина.

– Не стоит отрицать очевидное, – укорила я сестру, – есть улика. В моей квартире под вешалкой нашлась малая толика…

– Какая улика? – вздрогнула «раненая».

Я показала на короткие сапожки, которые Степан не убрал в шкаф.

– У твоей обуви «тракторная» подошва, это самая хорошая обувь для зимней Москвы, где бывает очень скользко из-за гололеда. Но у подошвы есть один минус – в ее углубления забивается грязь и долго там держится. По-хорошему, учитывая количество реагентов, выливаемых на улицы, обувь необходимо мыть всякий раз, вернувшись домой. Но мало кто отличается такой аккуратностью. Поэтому…

Я присела и стукнула одним ботильоном по полу. На линолеум упало несколько оранжевых пылинок.

– Вот! – обрадовалась я. – Это сухая краска. Точь-в-точь такую эксперт обнаружил на обуви покойной целительницы. Следователь, который ведет дело, решил выяснить, откуда взялся порошок, и узнал это сразу. На третьем этаже дома, где жила знахарка, идет ремонт. Хозяин квартиры купил краситель, а когда внес мешок в подъезд, тот разорвался. Случилось это вечером накануне дня смерти Вольпиной. Мужчина не удосужился убрать то, что высыпалось наружу. Понятное дело, все, кто потом входил в дом, уносили оранжевую пыль на своей обуви. Ты не исключение. Этот порошок превращается в жидкую краску при соприкосновении с водой. Но! Маленькая деталь: вода должна иметь температуру более тридцати градусов. Если попытаться развести краситель прохладной водой, ничего не получится, порошок просто будет плавать. Сейчас конец зимы, на улице лежит снег, который по сути своей вода, но очень холодная. Сухой порошок забился в протектор и благополучно добрался на твоей обуви до моей прихожей. Сегодня, придя домой, я обнаружила под вешалкой на полу малую толику пыли цвета апельсина. И вместо того чтобы взять веник, схватила мокрую тряпку. Причем я всегда мою плитку горячей водой. И что же произошло? Порошок превратился в краску. Еле-еле от нее избавилась, очень злилась в процессе уборки. Только завершила ее, пришел Степа, и я подумала, что это на его штиблетах была принесена краска, Дмитриев плохо вытер вчера ноги. Но нет, подошвы Степана оказались чистыми. Мои тоже. Оставалась только ты. И тут Степану позвонил Вадим Измирин, следователь, и кое-что рассказал. Упомянул и про оранжевую краску, предположил, что женщина, задержанная в квартире знахарки, точно испачкала ею свою обувь.

– К нам приходили из фирмы «Убьем всех», это они наследили, – заявила сестра.

– А на твоих ботильонах откуда цветная пыль? – прищурилась я. – Ты утверждала, что ни разу не появлялась в квартире бабы Тоси после того, как она тебя выгнала. Мешок мужик разорвал поздно вечером накануне дня гибели целительницы. Нет, ты точно там была. Не стоит лгать. Степан взял сейчас с твоей подошвы пробу, эксперт сравнит краску с той, что рассыпана в подъезде. Уверена, образцы окажутся идентичными.

Фаина молчала. Я убрала ботильоны на место.

– Идем далее. Криминалист выяснил: умершей «бабе Тосе» на самом деле было лет двадцать пять-шесть. На лицо девушки наложен профессиональный грим, который визуально ее состарил.