— Загадочные такие? — уточнил сержант Бабур.

— Вроде того.

Пока Василиса, дядя Толя и сержант вели эти содержательные разговоры, там, за пределами безопасного окопа, разворачивалась вторая часть драмы вторжения.

— Сержант, там фермеры приехали. Не желаете посмотреть? — осторожно осведомился рядовой Кумар, глядя на начальника своими выразительными восточными глазами.

— Не желаю, но придется, — проворчал сержант, выглядывая из окопа.

Разумеется, Василиса с дядей Толей тоже высунулись поглазеть.

Совсем недалеко от них, метрах в ста к юго-востоку, зеленел неправильный четырехугольник чудом уцелевшей фермерской делянки.

Делянка была засеяна высоким растением с пушистыми белыми стеблями и мелкими кремово-розовыми цветами. Если судить по полному отсутствию сорняков, сложному каркасу поливной системы и двум дорогим кибер-садовникам, это была наверняка очень ценная полевая культура.

Туда-то, к кремово-розовым цветочкам, и прикатили фермеры на своих тракторах.

Тракторов было три — престарелых, грязно-желтых, размалеванных криворукими сельскими мазилами.

Фермеров было пятеро. Два постарше, седобородых, два помладше, похожих на охранника Дастама как две капли воды. И один совсем еще подросток — сутулый, нескладный, большеголовый.

Жестикулируя и выкрикивая что-то очень агрессивное, фермеры выстроили трактора неким подобием бастионного редута. И, похватавшись за ружья, заняли, так сказать, оборону.

Ветер дул от них в сторону пулеметного окопа. Судя по доносившимся обрывкам воплей, главным врагом фермеров был джипсианский комбайн — адская машина на пурпурных шарах.

— Так я и думал. Притащились сено свое охранять, — с печальной ухмылкой аристократа изрек сержант Бабур и ласково посмотрел на Василису.

— Это не сено, господин сержант, — робко вставил рядовой Кумар, — а наотарский женьшень, очень ценное растение. Килограмм сушеных клубней под тысячу динаров может потянуть у закупщиков.

На лице сержанта промелькнула гримаса удивления. Которую, однако, он быстро спрятал. Надо же казаться прекрасной даме всеведущим!

— Ценный? Тем хуже, — заключил сержант. — Значит переубедить крестьян не упорствовать в своих заблуждениях будет очень сложно.

— А на что их переубеждать? — пожал плечами потомственный пофигист дядя Толя. — Упорствуют себе и упорствуют…

Сержант хотел ответить дяде Толе, но внезапный и очень резкий маневр комбайна, который, казалось, мирно проползет стороной, заставил сержанта схватиться за бинокль и за рацию одновременно.

Эта сержантская рация имела режим громкоговорителя, которым и воспользовался Бабур. Надавив соответствующую кнопку, он грозно зарычал:

— Внимание фермерам на делянке наотарского женьшеня! С вами говорит старший сержант Бабур егерского корпуса «Атуран»! Я убедительно прошу вас отойти под защиту моих бойцов в окоп, который вы видите слева сзади от себя! Повторяю: внимание фермерам…

Старший из фермеров обернулся и, приложив ладони рупором ко рту, закричал, люто вращая глазами:

— Мы на своей земле! Никуда не уйдем!

Сержант понял, что психатаку надо бы повторить. Но в более мягкой форме — поскольку контингент явно не в себе.