К слову, один из этих товарищей — со смешной фамилией Федотик и совершенно несмешными глазами головореза-практика — еще совсем недавно служил на знакомом Василисе авианосце «Царь Иван Третий».

Он рассказал муромчанке, что корабль все-таки не пережил Наотарский конфликт.

Да, в тот знаменательный день гремучий тандем василиска и Василисы парадоксальным образом спас «Ивана Третьего». Последний смертоносный импульс джипсианского гразера не достиг реакторов корабля, потому что бедовый инопланетянин резко «газанул» и выдернул авианосец из-под удара. А затем уже Василиса помогла «Ивану Третьему», убив василиска — который требовал от двигателей запредельной тяги, что обещало привести и к взрыву носовой реакторной группы, и к разлому корабля из-за перегрузок.

Но через несколько дней джипсы «Ивана Третьего», почти подготовленного к буксировке с орбиты Ауруши прочь, все-таки добили. Это случилось во время большого сражения, в которое был втянут весь Экспедиционный Флот и прикрыть поврежденный авианосец было нечем. Две группы озверевших гребешков набросились на «Ивана Третьего», словно голодные пираньи, и все-таки развалили его пополам, стреляя из скорострельных рентгеновских лазеров внутрь огромных пробоин, полученных кораблем в предыдущем бою.

Конечно, большая часть экипажа смогла спастись. Но вот спасти корабль не было никакой возможности.

Федотик близко к сердцу принимал гибель родного авианосца и пытался забыться в работе.

— Так откуда, вы говорите, Василиса Емельяновна, происходит этот опасный пират, Иеремия Блад? Из Луизианы?

Василиса кивала — она уже трижды рассказывала всё, что знала. И показывала дареное зеркальце с монограммой. И даже нашла трость, похожую на трость Иеремии Блада, в каталоге дорогих аксессуаров — слоновая кость, ручное исполнение, восемьсот терро.

За всеми этими делами — подкурсами, собеседованиями, свидетельскими показаниями и часами в роли подопытной мартышки и художницы — у Василисы совершенно не оставалось свободного времени.

Лишь иногда она позволяла себе поваляться в соленой ванне с пеной или поглядеть «Первый Женский». К вопросу о пене и женском — спецжурналиста Станислава Стеценко она больше никогда не встречала и ничего о нем не слышала.

Однажды, в Москве, где она была на пешей экскурсии вместе с другими девчонками с подкурсов, Василиса увидела на лавочке, прямо возле Чистого пруда, что на Бульварном кольце, Герду — девушку с глазами цвета аквамарина (или девушку, как две капли воды на Герду похожую.)

День был дождливый и холодный. Герда сидела на лавочке и грела руки о стаканчик с капуччино. На стаканчике — логотип ближайшей закусочной быстрого питания. Дымчатые волосы Герды были забраны в конский хвост, а воротник зеленого кашемирового пальто поднят.

Лицо Герды уже не было таким убийственно-печальным, каким запомнила его Василиса, когда та, пьяная от горя, рассказывала зрителям свою историю. Оно было стылым, как ноябрьский воздух. Чу! Вдруг в кармане у Герды задрожал телефон. Девушка поднесла к уху трубку. Вмиг выражение ее лица переменилось — нежданно на нем расцвела улыбка, в которой были и надежда, и ожидание грядущего счастья.