— Ну, Бэджад этот… Саванэ.

— Что за…нэ? — клонские имена по-прежнему давались Василисе с трудом.

— Ну парень, помнишь, которого мы с тобой из окопа видели? У тех егерей? Которые потом по комбайну садили из пулемета?

— А кого мы видели, дядь Толь? Запамятовала!

— Ну помнишь фермеры? Которые петрушку свою от комбайнов охраняли? А наш сержант им в матюгальник кричит: заворачивай, харэ балдеть, не провоцируй джипсов! А они ему: иди-ка лесом, мы защищаем свою ботву от алчного врага и имели тебя во всю ивановскую! Ты еще сказала, что случись такой расколбас на твоем родном Таргитае, так твои родичи вели бы себя точно так же, как эти клоны!

— А-а! Вспомнила! — Василиса хлопнула себя ладошкой по лбу.

Как далеко всё это было от нее нынешней! Как будто тысячу лет назад происходило! А вот от дяди Толи, выходит, не так уж далеко.

— Так вот установили, — продолжал дядя Толя и глаза его горели, — что малец этот, подросток, самым первым в джипсов выстрелил! С него-то все и началось! С ружбайки его допотопной! Из искры возгорелось пламя! И, вообрази, он теперь герой! Не покорился! Поднялся на защиту родной земли! Вчера по визору смотрел — туши свет! Ему, этому Бэджаду, посмертно высший орден Конкордии дали! И ладно бы только орден! На том месте, где петрушка ихняя колосилась, памятник вчера открыли! Из бронзы! Выглядит памятничек во как: такие страхолюдища прут, это как бы джипсы, а у парня — в каждой бронзовой руке по молнии, и эти молнии он, значит, в нечисть мечет. Отлито некачественно, пропорции не выдержаны, со всех сторон триумф косорукости… Впрочем, со скульптурой у клонов всегда проблемы, это не одним мной подмечено.

— Сколько вы всего знаете! — искренне восхитилась Василиса. — А нам с вами памятник там случайно не поставили? Мы же как старались — Прибежище Душ обороняли!

— Нам? Держи карман шире! — гоготнул дядя Толя. — Но вчера в передаче я видел, не поверишь, эту гламурную химичку, ну, с глазами такими, как в мультиках, — дядя Толя показал, сомкнув кольцом указательный и большой пальцы, какими именно глазами.

— Пакизу?

— Ну да! Так она сказала, что они с физруком этим крутым, забыл фамилию, подали заявление в Комитет по Делам Личности! Там репортаж был про то, что, мол, за три недели показательно отстроили дотла разрушенную Риту, и теперь у них там под каждым кустом молодожены, да вдобавок вернулись эвакуированные. Вот и физрук с химичкой молодожены!

— Ого! — обрадовалась за далеких товарищей Василиса. — Быстро это у них!

— А у клонов всегда все быстро в матримониях! Жопы голые, приданого никакого не заведено за девками давать, как у вас, у муромчан… Все, что нужно молодой семье — поступает от добренького государства! Правда, дает оно очень мало. И плохого качества. Но — дает. И все довольны, громко ликуют, поют и танцуют народные танцы, перед тем как отправиться спать на односпальную кровать валетом, под брезентовое одеяльце.

— А Иннуш? Ну, который лилипут? Он как, жив? В передаче не показывали?

— Не показывали. Но я и сам тебе, без передачи всё про него скажу как на духу. Наверняка после геройств своих и наших получил твой Иннуш повышение. И стал не просто технологом, а мега-обер-главным технологом милостью Счастливой Звезды. Ну, той самой, именем которой названо Прибежище Душ… И теперь служит Лону Родины втрое усерднее, чем раньше. Также и без передачи тебе поведаю, что кондиционер Педагогического комбината по-прежнему не починили. Потому что починить его невозможно в принципе. Его можно только выкинуть и заменить на новый!