Он не винил своего отца, что тот бил его ремнем для правки бритвы.

Но Кэти? Оправдать то, что происходило с ней, Дэйву удавалось не всегда. Она была взрослая, а не ребенок. К тому же подчинялась и выполняла все приказания. Стирала белье. Убирала дом. Кормила животных. Не всегда справлялась так, как хотелось Шелли, но очень старалась.

Дэйв сидел в своем грузовике на берегу реки. Он был напуган, утомлен – словно листок, трепетавший на поверхности воды, – и не представлял себе, как положить конец ситуации с Кэти. Он не знал, что может предложить, пожалуй, ничего. У него не было сил вступать в конфронтацию с Шелли, даже просто сказать, чтобы она перестала.

Когда Шелли говорила Кэти, что она сама виновата, или критиковала ее попытки как-то соответствовать ожиданиям, Дэйв никогда не заступался за нее и не призывал жену к ответу. Когда Шелли обвиняла Шейна в том, что это из-за него у Кэти проблемы с психикой, Дэйв не опровергал ее слова. Не говорил, что в действительности Шелли принуждает Шейна избивать Кэти.

Дэйв видел, к чему все идет и какую роль он играет в этой ситуации. Здоровье Кэти стремительно ухудшалось, и было очевидно, что, если так продолжится и дальше, она может умереть. Однажды во время совместной поездки в Реймонд он отвел Шелли в сторону и предложил решение, которое, по его мнению, могло сработать.

– Давай я куда-нибудь ее отвезу, – сказал он.

Шелли не поняла.

– Что?

– Я могу отвезти ее в Орегон или еще куда-нибудь и просто бросить там.

Но Шелли не одобрила его замысел. Кэти могла рассказать людям, что с ней произошло. Да и вообще, она уже поправлялась.

– Не беспокойся, – отвечала Шелли мужу. – Ей скоро станет лучше.

Дэйв в это не верил, но, как обычно, не стал возражать жене. Тем не менее он очень тревожился о том, что может произойти.

Все, что он делал в жизни, – это следовал приказам Шелли и волновался о последствиях.

Если говорить о проявлениях гнева, то Шелли вела себя как чертик из коробочки. Могла спать мертвецким сном, а потом внезапно проснуться и с криками наброситься на девочек или на Шейна. Вела себя как маньяк из кинофильма. Вскипала с нуля до ста градусов, от спокойствия до бешенства, за каких-то пять секунд.

Годы спустя ее дочери говорили, что, хотя на планете не было человека более ленивого, чем их мать – она могла весь день проваляться на диване, пялясь в телевизор или в книгу, – если что-то пробуждало ее от апатии, то она становилась похожей на кошку, увидевшую на полу мышь.

Но в тот день ей на глаза попалась не мышь.

А пластиковый контейнер.

Шелли лежала на диване в гостиной и оттуда увидела в кухне на полу пластиковый контейнер с испражнениями. Она бросилась в кухню и схватила со столешницы провод от какого-то бытового прибора. Кэти, которую пустили в дом, чтобы заняться уборкой, попыталась от нее убежать. Шелли наскочила на нее и стала хлестать проводом. Кэти кричала и умоляла Шелли ее не бить, но это не помогало.

Шелли была как Куджо. Как Фредди Крюгер. Как страшный клоун Пеннивайз из фильма «Оно».

– Будь ты проклята, Кэти!

Кэти оказалась девушкой в душе. Женщиной, запертой в машине. Жертвой, молящей о пощаде, пока убийца не прикончил ее.