Кэти, которая ехала в кузове, слабела с каждым днем. На фотографиях, сделанных в тот день, ясно видно, что ее здоровье было подорвано. Передние зубы почернели и торчали во рту, как гнилые пни, кожа провисла из-за того, что она сильно похудела. Она сидела на солнце и пустыми глазами смотрела на волны, пока ее друзья наслаждались праздничным днем.

Шелли позировала, как настоящая модель, на продуваемом ветром пляже. Рыжие волосы ее озаряло солнце, голубые глаза сверкали, когда она смеялась, невозможно было отрицать, что и в свои тридцать семь она потрясающе красива. Она наобещала детям разных подарков и сказала Дэйву, что очень любит его.

Страшно было подумать, что таится за этим красивым лицом и ласковыми словами.

Никто не знал, когда она опять сбросит маску.

Сэми Нотек не могла понять, о чем думали ее родители, когда летом 1992 года решили купить белый, обшитый досками фермерский дом на Монахон-роуд в Редмонде. Дом находился в отвратительном состоянии, и Шелли переезжала в него без всякого удовольствия. Это был шаг назад по сравнению с элегантным и уютным Лаудербек-Хаус. Ферма 1930-х годов постройки нуждалась в серьезной переделке. Дэйв, конечно, был мастером на все руки, но редко появлялся дома из-за работы.

Территория вокруг дома выглядела неплохо. Часть ее занимал фруктовый сад, преимущественно яблоневый, а сзади к забору подходило поле, тянувшееся до негустого леска из елок и тсуги. По полю проходила лосиная тропа, неподалеку гнездились голубые цапли. Дом стоял возле извилистой дороги, шедшей вдоль реки Уиллапа до границы штата. И дальше, в неизвестные края. Единственным, что нравилось Сэми в их ферме на Монахон-роуд, было ее расположение – на виду, в отличие от Лаудербек-Хаус, затерянного в лесах в самом конце проселка. Возможно, тут их жизнь пойдет на лад, думала она. Раз участок находится возле дороги, над Кэти больше не будут так издеваться: мать не заставит ее голой работать во дворе. Может, и Никки с Шейном не придется валяться в грязи.

Однако вскоре выяснилось, что ферма надежно скрыта от посторонних глаз, и Сэми сама в этом убедилась. На первый или второй день после переезда Шелли велела ей обойти участок по периметру и пройтись по дороге – то есть осмотреть его со всех сторон, – чтобы проверить, могут ли прохожие или соседи видеть, что делается на их территории.

– Уединенность, – сказала она средней дочери, – для нашей семьи очень важна.

Сэми, учившаяся тогда в седьмом классе, выполнила все, как велела мать. Обошла территорию фермы, прогулялась до леса и до ближайшей вырубки, которую вела в тех краях компания «Вейерхаузер». А вернувшись домой, рассказала Шелли, что увидела.

– Ничего, – сообщила Сэми. – Видно только часть дома, и все.

Участок занимал почти пять акров, обнесенных по большей части забором. Это было хорошо, потому что у Нотеков имелись животные – в основном кошки и собаки, – но теперь, с переездом в новый дом, они завели еще и лошадей, кур, попугая и кролика по кличке Лютик. Шелли любила рассказывать о своей любви к домашним животным, но в действительности просто заводила их и никогда не заботилась.