– Господи, ну ты и высокий! – воскликнула Дотти. – Слава Богу, на прошлой неделе мне починили самый большой костюм. Парень, который носил его в прошлом году, разорвал обе подмышки. И под хвостом была дыра. Наверное, ел много мексиканской еды. – Она схватила со стойки Хоуи размера «икс-эль» и сунула мне. Хвост обвил мою ногу, как питон. – Иди в Качай-Болтай, и быстро-быстро. Этим следовало заняться Батчу Хэдли из «Корги»… или я так думала… но он говорит, что вся его команда сейчас пашет на мидвее. – Я понятия не имел, что это значит, а Дотти не дала мне времени спросить. Она закатила глаза, то ли от смеха, то ли окончательно свихнувшись. – Ты скажешь: «Что с того?» И я отвечу тебе, в чем причина, салага: мистер Истербрук обычно ест там ленч, он всегда ест там ленч в первый день работы парка. Он очень огорчится, если не увидит Хоуи.

– Кого-то могут уволить?

– Нет, смысл в том, что он очень огорчится. Покрутись здесь немного, и ты поймешь, как это плохо. Никто не хочет его огорчать, потому что он великий человек. Это, конечно, мило, но что более важно, он еще и хороший человек. В этом бизнесе хорошие люди встречаются реже, чем зубы у курицы. – Она посмотрела на меня и издала звук, словно маленький зверек, угодивший лапкой в капкан. – Господи Иисусе, ну ты и высокий. И зеленый, как трава. Но тут уж не поможешь.

Мне хотелось задать миллиард вопросов, но мой язык прирос к нёбу. Я мог только смотреть на скукожившегося Хоуи, который, казалось, в ответ уставился на меня. Знаете, кем я себя в тот момент почувствовал? Джеймсом Бондом в том фильме, где его привязали к какому-то безумному устройству для казни. Вы рассчитываете, что я заговорю? – спрашивает он у Голдфингера, а Голдфингер весело отвечает: Нет, мистер Бонд! Я рассчитываю, что вы умрете! Я чувствовал себя привязанным к машине счастья, а не к машине смерти, но в остальном все совпадало. Как я ни пытался угнаться за событиями этого первого дня, он неизменно оказывался быстрее.

– Отнеси его в лежку, малыш. Пожалуйста, скажи мне, что знаешь, где это.

– Знаю. – Слава Богу, Лейн мне сказал.

– Что ж, выходит, чему-то ты уже научился. Когда придешь туда, разденься до трусов. Если оставишь что-то еще, изжаришься. И… кто-нибудь говорил тебе о Первом правиле карни, малыш?

Я полагал, что да, но предпочел промолчать. Решил, что так безопаснее.

– Всегда знай, где твой бумажник. В этом парке воровства поменьше, чем в тех местах, где я работала в молодости, и слава Богу, но Первое правило никуда не делось. Давай его сюда, я спрячу.

Я без единого слова протянул бумажник.

– Теперь иди. Прежде чем разденешься, выпей побольше воды. Пей, пока у тебя не раздуется живот. И ничего не ешь. Мне плевать, сильно ли ты голоден. Я видела, как ребятки получали тепловой удар и блевали в костюмы Хоуи. Результат получался не очень. Костюм потом всегда приходилось выбрасывать. Налейся водой, разденься, надень костюм, попроси кого-нибудь застегнуть молнию и бегом по Бульвару в Качай-Болтай. Там есть указатель, не заблудишься.

Я с сомнением посмотрел на большие синие глаза Хоуи.