– Слушай, что это такое?

– Где? – сказал он с невинным видом.

Я показал ему бумагу с его заключением, он пожал плечами:

– Акт экспертизы, а что? – внутри его глаз плясали искорки смеха.

Я понял, что ему очень хочется вывести меня из себя, покуражиться. Он вообще отличался этой дурацкой манерой подтрунивать над следователями и вставлять в совершенно официальные документы мелкие или крупные шпильки нашему брату.

– Я вижу, что это акт, я не слепой, – говорю я сдержанно. – Что значит «не обнаружено следов мозгового вещества»? Эта пуля прошла через голову Мигуна!

Он молчит. Уже не только рядом с ним, но во всей лаборатории лаборантки оставили работу и смотрят на нас с любопытством.

– Ну! – говорю я требовательно. – Что ты молчишь?

– Понимаешь… – тянет он, как артист на сцене. – На этой пуле нет следов мозгового вещества. Если ты будешь настаивать, что она прошла через голову Мигуна, это значит, что в голове первого заместителя Председателя КГБ, члена ЦК и депутата Верховного Совета не было мозгов. Но пусть тебя это не удивляет, старик, это не единичное явление. Я знаю следователей, у которых тоже не густо с этим делом…

Теперь он добился своего – вся лаборатория расхохоталась. А он продолжал:

– Но я бы на твоем месте перестал клеветать на членов нашего Правительства и посмотрел, нет ли на теле Мигуна других ранений.

– Ты хочешь сказать, что он убит не этой пулей?

– Я ничего не хочу сказать. Мы не делаем выводов и тем более не строим предположений. Мы говорим только то, что видим. На пуле нет следов мозгового вещества, а на предсмертной записке Мигуна нет характерных для него потовых выделений и шесть букв вызывают сомнение…

– Подделка?

– Повторяю: выводов мы не делаем. Просто недавно я держал в руках записную книжку Мигуна и обратил внимание, что руки у товарища Мигуна потели, когда он писал. Эти же потовые выделения сохранились даже на его преферансовых бумагах. И это естественно. Такие толстые люди, как Мигун, потеют по любому поводу, тем более в состоянии стресса. Но вот на его предсмертной записке нет вообще никаких следов – ни отпечатков пальцев, ни папиллярных узоров, ни потовых выделений. И шесть букв написаны почти его почерком, но – не совсем… Есть еще вопросы?

Я молча вернулся в его кабинет. На его столе лежал точно такой же, как у меня, с грифом «секретно, для служебного пользования» телефонный справочник. Я нашел в нем домашний телефон Главного судебно-медицинского эксперта Погранвойск СССР Б.С. Туманова, который производил вскрытие Мигуна и позвонил ему. Разговор был короткий:

– Борис Степанович? Добрый вечер! Вас беспокоит Шамраев из Союзной Прокуратуры. Я веду дело о смерти Мигуна. Извините, что звоню в субботу, у меня только один вопрос. Поскольку вы проводили вскрытие… Кроме ранения в голову, не было ли на теле Мигуна других ран?

– Батенька, вы меня обижаете, – ответил вальяжно-барский баритон. – Все, что было на теле, есть в моем акте. Уж можете мне поверить.

– А делали ли вы вскрытие черепа?

– А как же! Исследовали канал прохождения пули через мозг. Все, как положено, батенька…