В 1943 году, после двух лет войны, группа советских солдат и среди них шестеро воинов из Туркменистана, вышедшая с боями на левую окраину осетинского села Чикола, что вблизи Владикавказа, попала в окружение. В числе захваченных оказался и мой отец Атамурат Аннанияз оглы, которому исполнился 31 год. Спустя годы после окончания войны я узнал подробности того, как это происходило, узнал о драме, разыгравшейся среди пленных…

В то время я был студентом Ленинградского политехнического института. На время летних каникул многие мои однокурсники разъезжались по домам. Пустели учебные корпуса и общежития института. Я два года никуда не выезжал и с особой остротой ощущал одиночество. Меня обуревала тоска по родной земле, по ласкающей слух родной речи, звукам родной музыки. Мне хотелось повидаться с одноклассниками, школьными товарищами. Но если у тебя нет родителей, если за твоей спиной не стоят добрые родственники, если ты с детства растешь сиротой, значит, ты никому не нужен. Никто не интересуется ни тобой, ни твоими чувствами и желаниями. Тебе самому приходится думать, принимать решения, строить свою судьбу. Твои спутники – это ты сам, твоя душа, твои цели и надежды.

Мне некуда идти, и я вновь оказываюсь в библиотеке. Сейчас она – мой дом, мой приют, я люблю наполненную, шелестящую страницами тишину ее залов. Учебники могут подождать. Я обкладываюсь книгами по истории, жадно ищу все то, что относится к Туркменистану.

Вдруг я замечаю на себе пристальный взгляд пожилого человека в очках, который, в волнении ходя из угла в угол, явно присматривается ко мне. «Видать, старик обознался», – промелькнуло в голове. Но тут пожилой незнакомец подошел ближе и буквально уставился на меня. Обычно спокойный, я не выдержал, хотя спросил как можно вежливее:

– Отец, вы пытаетесь кого-то узнать во мне?

– Пытаюсь, юноша, пытаюсь, хотя зрение, увы, уже не то, вижу плохо…

Теперь уже я стал разглядывать этого, по виду почтенного, интеллигентного человека, как выяснилось потом, профессора, коренного ленинградца.

– А, была – не была! – С этими словами он решительно и даже как-то обреченно взмахнул рукой. – Кто бы ты ни был, ты – сын Атамурата Аннаниязова!

Услышав имя отца, я на мгновение замер. И тут же меня охватило невероятное волнение, бешено заколотилось сердце. Будто ошпаренный, уставился я на этого неизвестно откуда взявшегося старика.

Так состоялось мое знакомство с человеком, который воевал с моим отцом. Война сдружила их, они делили пополам горбушку хлеба, вместе подставляли грудь под вражеские пули. Иван Семёнович – так звали профессора – уже после войны дважды посылал запросы в Ашхабад, разыскивал родственников моего отца, но оба раза ему приходил один и тот же ответ: «Жена и дети Атамурата Аннаниязова погибли во время землетрясения».

… Не скрывая слез радости и волнения, Иван Семёнович с отцовской нежностью рассматривает меня.

– У твоего отца тоже был продолговатый овал лица, ты очень похож на него, у тебя даже жесты отцовские! А какой он был веселый, петь любил, танцевать, играл на любом музыкальном инструменте. Бывало, случится затишье между боями – ребята его в оборот – он и в пляс, да так, что кавказцы пасовали перед ним.