Поднял взгляд и увидел нечеткую женскую фигуру за решетчатой перегородкой. Волосы спрятаны под ажурным платком, лицо до переносицы скрыто полупрозрачной вуалью. Черные раскосые глаза смотрели на меня так, как анмарские девушки никогда не осмелились бы глазеть на незнакомого мужчину на улице и тем более в гостях. И не было никакой безумно-романтический истории влюблённости, тайных свиданий и записок, переданных через слуг. Кадер заметил дочь, наблюдающую за нами, и пригласил войти. В присутствии отца Лейла не позволяла себе пламенных взглядов и почти все время держала ресницы опущенными, и мне даже стало казаться, что мне привиделся огонь в глубине черных пронзительных глаз.

Мне было двадцать два года. Εй семнадцать. Она приехала на каникулы из колледжа, а я только что получил диплом. Я не скажу, что встреча с Лейлой произвела на меня неизгладимое впечатление. Нет. Она вызвала интерес, но я забыл о ней, как только переступил порог дома. Но она не забыла… Через несколько месяцев Таир Кадер тактично намекнул, что я очень понравился его дочери, а ещё через год мы с Лейлой поженились и переехали в этот дом, выстроенный по моему проекту. И я ей не солгал пару минут назад — новый дом действительно существует.

— Тебе нужно подумать о своем поведении, Лейла, — произношу мягко, приподняв подбородок девушки. — Сделать выводы, осознать, что любопытство допустимо только в разумных пределах. Разве я когда-то позволял себе забраться в твои личные вещи?

— Нет, Джамаль-джан, — отрицательно качает головой Лейла.

— Разве я сомневался в том, что ты любишь меня и верна мне?

— Нет.

— Разе я когда-то был жесток и груб?

— Нет, никогда.

— Тогда сделай так, чтобы мне никогда не захотелось сделать ничего из того, что я перечислил, — прохладно говорю я и, потрепав девушку по щеке, неторопливо направляюсь к лестнице.

Как я и предполагал, Аида ждет меня в постели. Обнажённая медноволосая красавица чувственно улыбается мне, приподнимаясь на разбросанных по кровати подушках. Небольшой рост вполне компенсируется длинными ногами, округлыми бедрами и очень тонкой талией. Грудь небольшая, но форма идеально подходит для наполнения мужской ладони. Маленькие соски очень чувствительны к ласке как грубой, так и нежной…

Скромность и робость Аида сбрасывает вместе с одеждой, едва переступив порог моей спальни. Лейла была бы неприятно удивлена, узнав, что тихая и незаметная вторая жена, которую она не воспринимает как соперницу, способна вытворять в постели вещи, которые бойкой и страстной Лейле как в жизни, так и в сексе и в голову бы не пришли. И, если первый раз я женился из чувства долга, то второй… второй раз все было иначе.

Кинув футболку на пол, я медленно приближаюсь к постели, глядя в немигающие серые глаза Аиды. Есть в них нечто запредельное, иногда пугающее до жути. Холодные серебристые с черными непроницаемыми зрачками, хранящими в своих глубинах печаль и что-то еще, неподвластное моему пониманию. Еще одна неразгаданная тайна, но я никогда и не стремился раскрыть ее до конца. Она будит во мне противоречивые эмоции, сильно отличающиеся от тех, что вызывает Лейла. Робость и покорность Аиды иногда приводят меня в ярость, беспрекословное послушание вызывает раздражение, тихий спокойный голос — желание встряхнуть и заставить наконец заговорить собственными словами, а не теми, что от нее хотят услышать. Лейла может спорить, устраивать сцены ревности и капризничать — я даже бровью не поведу, но Аида… Словно Шайтан в меня вселяется, когда мы оказываемся наедине.