Варя вкратце рассказала о нашем Медведе, обожающем пауков. Лицо бомжихи с каждым словом становилось всё задумчивее. Меня снова разобрал чих. Нос, казалось, распух так, что невозможно дышать. Ещё пару минут в этом месте без марлевой повязки, и меня можно отвозить прямиком в неотложку.

— Вот, твой болезный и сильный духом, — серьёзно кивнула Марфуша. — На нём что-то есть.

— Посмотришь? — с надеждой уточнила Варя.

— Нет, — фыркнула бомжиха. — Уходите, а то того и гляди, кони здесь двинет. Нам тут мертвечинка без надобности. И серьёзно добавила: — Пусть поищет маленький предмет. И с ним возвращайтесь. Попробуем посмотреть.

— Спасибо, дорогая! — снова обняла Марфушу Яга.

— Да пошла ты, — бомжиха высвободилась из объятий и поспешно скрылась в своём шатре.

Яга потянула меня за рукав. Едва дыша и совершенно не видя дороги из-за слезящихся глаз, я потопал вслед за девушкой послушным барашком.

Дома после долгой и неприятной процедуры умывания-промывания-закапывания, я немного пришёл в себя. В голову полезли странные мысли о прошлой ночи. Маленький предмет… Стоп!

Резко выпрямляюсь, едва не разбив головой стеклянную полочку с варькиными кремами. В голове пульсирует одна мысль. Стекляшка! Это точно она! Едва промокнув лицо полотенцем, мчусь к Варьке в комнату. Дверь со стуком отлетает к стене, полураздетая Яга испуганно подпрыгивает на месте, из ее рук выскальзывает платьишко. Не обращая внимания на мгновенно вспыхнувшие щёки девушки, хватаю её за руку и тащу вниз по лестнице. Варя едва успевает переставлять ноги. На кухне жестом фокусника переворачиваю мусорную корзину. О кафель стучит яичная скорлупа, следом на пол летит моя старая майка в листопаде луковой шелухи.

— Ваня, что с тобой? — тихо спрашивает Варя.

Губки её дрожат, руки прикрывают оранжевый лифчик.

— Мне снилось, что я был там, — отвечаю и сам не узнаю своего голоса. — Где живёт твоя Марфуша. Но утром в кармане я нашёл это…

Подхватываю футболку, ткань разворачивается, на кафель летит черный осколок. Резкий вдох Вари. Звон стекла. Удивлённо рассматриваю чёрную пыль. Как так? Разве может стекло разлететься на столь мелкие осколки?

— Что нашёл? — запоздало уточняет Варя.

Я слышу её голос, но он звучит как из колодца. Странно. Звон в ушах постепенно нарастает. Мне кажется, или с пола поднялась туча чёрной пыли? Нет, не кажется. Она уже заполонила всё вокруг. Лезет в глаза, становится моим дыханием…

— Эй! — резкий окрик привёл меня в себя.

Открываю глаза, передо мной маячит расплывчатое оранжевое пятно. Уже два пятна… Нет, это варькин чёртов бюстик. Отворачиваюсь, по лицу скатываются капли, кафель у правого уха отозвался неравномерным стуком. Морщусь. Вода льётся на пол, а кажется, что бьют в набат.

— Ты живой? — Варя ставит пустую кружку на стол и снова склоняется: — Впервые вижу, чтоб мужик в обморок упал.

— Впервые упал в обморок, — ворчу я, пытаясь опереться о пол. Руки скользят. — Если это так называется. Честно говоря, не понимаю, что произошло. Тот осколок разбился, и всё потемнело.

— Так что ты нашёл, Вань? — Варя помогла мне подняться. — Я ничего не понимаю. Ведёшь себя как помешанный. Ворвался ко мне, притащил полуголую на кухню, чтобы показать содержимое помойки. Потом падаешь замертво.