– Чтоб сразу вызывал медсестру, – грозит он мне пальцем. – Поехали, он ждет тебя в комнате для встреч. Дальше его не пущу.

Видимо, между ними уже произошел какой-то разговор. Не самый приятный, возможно, даже на повышенных тонах. Но Матвей Сергеевич одержал победу, раз позволяет мне пойти на эту встречу. Обычно он очень осторожно относится к тем, кто появляется спустя долгое время, чтобы навестить больного. Ходят слухи, что врач лично беседует с каждым, узнает причины долгого отсутствия в жизни того или иного человека, потом либо критикует и прогоняет, либо дает шанс. Что же касается отца, то тут нет никакого шанса.

Я еду по коридору с каменным выражением на лице и полным безразличием внутри. Врач пристально наблюдает за мной и позволяет первому заехать в лифт.

– Ты, Марк, держись! – неожиданно говорит Матвей Сергеевич. – Боец по жизни будет бойцом до конца своих дней, в каком бы состоянии он ни был. И… – он задумался на мгновение, – не вставай.

Я киваю, принимая просьбу врача. Да и рисковать не хочется, мне… интересно посмотреть на реакцию.

Комната для встреч находится на первом этаже, поэтому до места добираюсь не так быстро, как хотелось бы.

У двери замираю. Отца я не видел давно. Глубоко вздыхаю и киваю, когда рядом останавливается медсестра. Она скоро распахивает две двери, фиксирует их, чтобы мог проехать в просторное и светлое помещение с бирюзовыми диванчиками. На одном из них сидит отец, а рядом с ним… Нет, не мама. Его секретарь, которая поджимает губы и низко опускает голову.

Я знаю, что выгляжу совсем не так, как раньше. Сильно похудел, оброс, на мне трехнедельная щетина и несколько мелких шрамов, оставшихся на память на лбу и висках. Отдаю себе отчет, что до красавца мне очень далеко, но так откровенно морщиться не надо. У меня не курорт с полным включением отдыха.

Специально не проезжаю дальше, останавливаюсь в дверях и смотрю с усмешкой на отца, который явно не может подобрать слова. Наверное, в его понимании я должен был быть другим. Не таким… беспомощным.

– Зачем приехал? – спрашиваю, чуть наклонив голову в сторону.

– Тебя навестить, – он отводит взгляд в сторону, чуть сильнее сжимает кулаки и снова поворачивается. Мне даже кажется, делает это через силу.

– Вот он я, – говорю, – поломанный, но в целом… Разговариваю, значит, со мной все хорошо.

Возвращаю ему те брошенные слова, которые показались обидными.

– Я же не знал, что так плохо? – он подскакивает на ноги и начинает ходить из стороны в стороны.

– Ты же видел машину, – вздыхаю, – каким я должен был выбраться из нее? Отдохнувшим и счастливым?

Он резко останавливается, тяжело дышит. Бросает еще один взгляд на Марину и выдает то, к чему я как бы уже готов.

– Я с твоей матерью развелся, – вот совсем не удивлен.

– Знаю, – мне непонятен мотив сегодняшнего приезда.

– Я женюсь на Марине! – говорит отец, прищуривая глаза. Сейчас я замечаю, как сильно он постарел, исхудал и изменился. От былого человека, который с важным видом ходил по офису, не осталось и следа. Даже костюм сидит на нем совершенно несуразно. Отец похудел, лицо осунулось, и многочисленные морщины вышли на первый план. Голова сильно поседела, а ведь ранее такого не было. Глаза стали болезненно светлые, из них ушла уверенность. Видно потрепал его бывший партнер хорошенько.