Он секунд тридцать помолчал, не отрывая глаз от находящейся за кадром Лены, и таким же четким голосом продолжил:

— Под руководством Джузеппе Амброзини, Бена Хофмана и моим, а так же тремя моими заместителями и находящихся под их началом девяносто двумя помощниками, наша ассоциация занималась по отношению к её членам шантажом и вымогательством с целью собственного обогащения. Лично я признаю неправомерность этих действий и в содеянном искренне раскаиваюсь. В порядке доброй воли к заявлению прилагаю список всех участников преступной деятельности в количестве девяносто восьми человек.

Бенетти опять замолчал секунд на тридцать, затем продолжил:

— Согласно предварительной договорённости и в качестве платы за свою свободу передаю в собственность лично Алексу Седову принадлежащий мне пакет из одиннадцати процентов акций текстильного предприятия «Мария». Повторяю, действую в здравом уме и без принуждения. А теперь заверяю заявление личным идентификатором и вместе с комплектом документов о праве собственности на акции, пересылаю Алексу Седову.

— Получение пакета документов соответствующим образом заверенных подтверждаю, — сидя за столом напротив него ответил я, — Прошу присутствующих свидетелей подтвердить правомерность наших действий.

После того, как они подтвердили протокол своими идентификаторами, я заявил:

— Сумма полученной компенсации соответствует предварительной договоренности и меня абсолютно устраивает. В отношении господина Бенетти все претензии исчерпаны, и отныне во всех своих действиях он совершенно свободен.

Эта голопроекция с плиты головизора исчезла, Леночка тогда от жуткой усталости закрыла глаза. Если бы кто только знал, сколько пси-энергии мы с ней угрохали на это, так сказать, заявление.

Несколько мгновений присутствующие на суде сидели тихо-тихо, переваривая услышанное из записи, затем заорали все, и народ на трибунах, и подсудимые в клетке. Судье неслабо пришлось помахать молотком, прежде, чем воцарился порядок.

Для организации подобного мероприятия, подходящего здания ни в одном нашем городке ещё не было, поэтому суд проходил на открытой площадке, предназначенной для ожидающих разгрузки машин у фабрики пищевых картриджей. На сегодняшний день был запланирован всеобщий выходной, поэтому никаких флаеров и гравиков здесь не было, а под высоким навесом на постаменте стоял стол судьи и трибуна двенадцати присяжных заседателей. На нижнем ярусе слева и справа располагались рабочие места обвинения и защиты. Кстати, за спиной защитника стояла стальная клетка со скамейками на пятьдесят посадочных мест, охраняемая четырьмя общественными милиционерами, иначе говоря, помощниками шерифа. А на остальной территории площадки полукругом возвышались трибуны для зрителей.

Живое представление для шестисот человек!

Создать подобную обстановку подсуетился сам судья Антон Скаридис, выпросив у меня из казны Ассоциации пятнадцать тысяч кредитов. Правда, с изготовлением клетки и прочей сборно-разборной атрибутики управился за четыре дня. Он предложил свою кандидатуру на должность судьи, мотивируя освоенной юридической базой четвёртого ранга и тем, что еще лет семьдесят назад за царя Гороха работал помощником судьи. А нам-то что, проголосовали единогласно.