– У каждого писателя, доверяющего своей интуиции, такое случается. Для этого персонаж должен быть проработан до мельчайших подробностей.

Даже снисходительная ухмылка могла сойти за милую улыбку на этом красивом лице.

– А разве не возникало у тебя жутковатого чувства, когда, сидя за компьютером, тебе начинало казаться, что один из твоих персонажей догадывается, кто руководит его жизнью, что его выдумали и создали? И вот этот персонаж поднимает бунт, и тебе приходится прилагать немало усилий, чтобы заставить его следовать намеченным тобой курсом.

– Нет, – солгала она. – Такого не бывает.

– Литература – опасное искусство, Биби Блэр. Ты создаешь новые миры, населенные людьми настолько реальными, насколько реальными можешь их сделать. Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?

Биби снова попыталась покончить с Терезином… На сей раз посредством аневризма… Потом она представила себе, как мужчина падает, сраженный инфарктом.

Терезин смотрел на нее со снисходительной улыбкой, в которой сквозила жалость. Эта снисходительность бесила Биби.

Когда прошло достаточно много времени, чтобы стало ясно: избавиться от него не удастся, Терезин повторил свой вопрос:

– Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?

– О чем ты?

– Они вообще ничего объяснить не могут. Нет, Большой взрыв дал им основание утверждать, почему и как Вселенная расширялась, но, если задать им вопрос, откуда все появилось, ученые не найдут ответа. Некоторые говорят, что Вселенная произошла из ничего. Они придумывают смехотворные, не поддающиеся проверке теории с целью доказать, что не только что-то может произойти из ничего, но и подобное случается постоянно. Действие без причины. Эффект без предпосылки.

В кресле Эшли Белл смиренно зажмурилась, словно девочка почувствовала в модуляции голоса Терезина, что вскоре дело дойдет до крещендо и, чтобы подчеркнуть важность своих слов, мужчина перережет ей горло.

– Но некоторые философы, включая самых уважаемых и влиятельных, утверждают: мир был придуман, – продолжал Терезин. – Ученые, заявляющие, что из ничего может получиться все, потешаются над философами, однако воображение, по крайней мере, предполагает источник и стоящую за ней силу. Так как мое существование вызвано тем, что ты придумала и рассказала сама себе мою историю, я склоняюсь на сторону философов.

– К чему ты клонишь?

Мужчина отвел от горла Эшли нож, позволив свету отразиться от лезвия.

– Литература – опасное искусство, – повторил он. – Создавать миры – рискованное дело. Рискуют не только читатели, которых могут переманить от света к тьме, от добра к злу, от надежды к отчаянию. Рискует также автор.

Пока нож не был прижат к горлу Эшли, у Биби была возможность наброситься на Терезина и сбить его с ног. При падении он может удариться головой о гранитную столешницу и выронить оружие. Биби прикидывала, как этого добиться. Застать Терезина врасплох, устремившись к креслу, на котором сидит девочка. Воспользоваться инерцией движения и своей силой, чтобы толкнуть кресло на врага. Неблагоразумно. Без учета последствий. Обдуманное действие всегда лучше необдуманного. Девушка колебалась.