— На мой взгляд, «Гора» востребована уже сегодня, и потребность в ее существовании в будущем будет только возрастать. К сожалению, ряд непродуманных решений принимался в 90-е годы. Их обсуждать — значит уйти в сторону от нашего разговора. Сегодня основная роль, которая отводится комбинату, — это определение стратегии развития отрасли. Я имею в виду замыкание ядерного топливного цикла, что предполагает не только работу на заключительном этапе атомной энергетики — химическую переработку топлива, но и производство его для быстрых реакторов. И сегодня мы создаем МОКС-производство внутри «Горы», а не на поверхности — поближе к исходным материалам, которые хранятся под землей. «Гора» востребована, и она будет еще востребована.

— Как известно, «финиш» в ядерном цикле — самая сложная проблема. вокруг нее много споров, даже спекуляций. Именно «ядерными отходами» пугают людей, как на Западе, так и у нас. И вы беретесь эту проблему решить?

— Среди западных специалистов есть термин «замыкание ядерного цикла»… Добыча урана — процесс понятен, создание свежего топлива — технология отработана, есть специалисты, есть заводы, есть научные школы. Реакторное производство — то же самое, мы лидеры в создании быстрых реакторов. А вот обращение с отработанным ядерным топливом, замыкание ядерного цикла — острейшая нерешенная проблема. Причем не только у нас, ноиу американцев она стоит очень остро. За последнее время к нам дважды приезжали американцы, чтобы увидеть, как мы работаем в этой области. Сегодня мы по технологии безопасного сухого хранения отработанного ядерного топлива опережаем весь мир.

— То есть вы идете по ступенькам: «мокрое» хранение, потом «сухое»…

— … дальше радиохимия, то есть выделяем материал для создания МОКС-топлива.

— Скажите как специалист, когда можно рассчитывать на решение этой проблемы, когда она будет доведена до уровня того же реакторного производства?

— Все определяется волей людей. Я считаю, что сегодня нашей компетенции достаточно. Так получается, что нынешний Минатом постепенно возвращается как бы в прошлое, к структуре Средмаша. По существу Средмаш возрождается, а это очень важно, потому что тогда существовала воля и были специалисты, которые могли решать любые, самые сложные проблемы науки и промышленности. Сейчас иногда говорят, что мы начинаем осуществлять «Атомный проект № 2», а потому я считаю, что в течение пяти лет мы решим проблемы создания МОКС-топлива. Вскоре реактор БН-800 будет введен в эксплуатацию. Значит, нам нужно в течение этого времени вывести технологию на уровень промышленного производства. И, конечно же, мы это сделаем. Самое сложное — это радиохимическое производство. Нужна современная технология, и она у нас есть.

— А французская? Я был на заводе под Шербуром — там все очень необычно…

— Я тоже там был. А недавно французы приезжали к нам, познакомились с нашими технологиями. Считается, что прежние радиохимические предприятия у нас — «первый уровень». У французов — «второй», на сегодняшний день они в лидерах. Но когда они познакомились с нашим проектом, то спросили: «Как мы сами оцениваем технологию?» Ответили: «Третье поколение». Нет, сказали французы, это «четвертый уровень»! Но я считаю, что все-таки у нас «третье поколение» плюс повышенная безопасность.