Все – иллюзия, все – прах и тлен, и только камень сопротивляется неумолимой поступи тысячелетий. Камень надежен, думал Семен, и только камню можно верить, вложив в него свои чувства и страсть, боль и радость, надежды и помыслы; камень не обманет, не исказит их, как переменчивое слово, но пронесет нетленными сквозь бесконечный хоровод веков. И те, безмерно далекие, еще не родившиеся на свет, увидят запечатленное в камне и молвят: это прекрасно! Камень мертв, однако дарит жизнь или, как минимум, хранит ее мгновенье, увековеченное резцом, – что может быть волшебней и чудесней? Лишь вера в то, что в изваянии живет частица человеческой души...

Мысль текла как плавный неутомимый Хапи, стремящийся к Великой Зелени, пока не проскользнули мимо громада Ипет-ресит, а за ней – деревья и темные стены царской резиденции. Этот дворец Семен узнал даже в бледном свете нарождавшегося месяца: по четырем его углам стояли квадратные башни, увенчанные пилонами и шпилями из азема<Азем – “белое золото”, природный сплав золота и серебра, который добывали в золотоносных копях Та-Кем, “электрон” древних греков.>. Металл облицовки переливался и сиял, будто в ночных небесах вдруг появились еще четыре луны – верный знак для корабельщиков, заметный даже ночью.

Сообразив, что лодка не сворачивает к берегу, Семен покосился на провожатого. Тот сидел, спокойно скрестив руки; голубая бирюза поблескивала на его запястьях.

– Разве мы плывем не сюда?

– Нет.

– Это – Великий Дом, – Семен кивнул в сторону шпилей, сиявших над черными кронами деревьев.

– Да.

– И ты – его посланец?

– Да.

– Но здесь мы не остановимся?

– Нет.

– А где же?

– В Доме Радости, – буркнул воин и запечатал уста, будто сосуд с драгоценным вином из Каэнкема.

Семен глубоко вздохнул. Дом Радости... Кажется, загородный дворец, подальше от Уасета, поближе к Южному Ону... Инени что-то рассказывал о нем... Построен лет десять назад, еще в правление первого Джехутимесу, – роскошный сад, пруды, каналы и тростниковые заросли, царский охотничий заповедник... Дар фараона любимой дочери...

К ней, пожалуй, и везут, решил Семен, представив куклу в блистающем золотом платье и пышном парике. Ну что ж! Все-таки лучше, чем свидание с Хоремджетом, Софрой или тем более с Рихмером! Закрыв глаза, он постарался не думать, чем вызван визит к столь благородной и важной персоне. Он вспоминал ее будущий храм – белые колоннады, воздушные лестницы, темная зелень древесных крон, горный обрыв, подобный огромному медному слитку... Какой бы ни оказалась сама царица, ее святилище было прекрасным, и за это стоило многое простить.

Двурогий полумесяц поднялся в зенит, когда суденышко ткнулось в камни причала. Двое с факелами поджидали лодку; третий, коренастый седой крепыш в шлеме и кожаном нагруднике, повелительно махнул Семену – выходи! Блики огня отражались в украшениях его доспехов и золотой нагрудной пластине, изображавшей хищную птицу с распростертыми крыльями.

– Я – Хенеб-ка, Страж Великого Дома. Иди за мной!

“Не просто страж, а Страж с заглавной буквы”, – подумал Семен, следуя за коренастым.