— Естественно, — говорил он неспешно, — раз личного надзора нет, то все указы будут исполняться так, как угодно местным лордам, а не далекому королю… пусть уже королю.

Я зыркнул с подозрением, но поправлять не стал, буркнул:

— А я и не собираюсь выводить из захваченных территорий войска.

— Точно?

— Абсолютно, — отрезал я. — Или вы думаете, Макс восхочет объявить себя королем где-нибудь в Аганде?

Он сказал с удовольствием:

— Ах, мы побываем и в Аганде?

— Это я так, — ответил я, — к слову пришлось.

— Я так и понял, — сказал он. — Макс не поднимет мятеж, но кто-то возжелает, люди честолюбивы не в меру. Однако подавлять силой — это вызвать еще больше недовольства. Крестьяне обычно все-таки преданы своему лорду, начнут сопротивление, а вам только народных волнений не хватало.

Я понизил голос:

— Граф, к нам идет первая тысяча рыцарей братства Ордена Марешаля. Герцог Готфрид получил не только право, но и указание открывать отделения Ордена во всех королевствах и во всех местах, где это возможно.

Он посерьезнел.

— Орден Марешаля? Да, это… это возможность. Однако… гм…

— Кто будет контролировать сам Орден? — спросил я.

Он наклонил голову.

— Вы проницательны, ваше высочество.

— Спасибо, — ответил я. — У них есть Устав и Правила. На мой взгляд, они совершенны… на сегодняшний день. Совершенны тем, что предусмотрена прозрачность действий Великого Магистра и его конклава.

В дверь постучали, через мгновение заглянул Зигфрид.

— Ваше высочество, вы велели напомнить о времени обеда!

— Что, — спросил я, — уже накрывают?

— Уже накрыли, — сообщил он.

Я торопливо поднялся.

— Пойдемте, граф. Не люблю заставлять себя ждать.

— Поторопимся, — ответил он, — не люблю смотреть, как в тарелки капают слюни.

В большой зале горят все люстры, огромный длинный стол накрыт белой скатертью, но мы заняли его лишь на четверть, дальше пусто. Герцоги Мидль, Сулливан, Клемент, Макс и Норберт все встали и поклонились.

Я ответил величественным и одновременно дружеским наклонением головы, уже умею вкладывать в это движение оба смысла, прошел к своему тронному креслу.

Справа такое же остается пустым, но едва я подумал, что можно сюда посадить кого-то из герцогов, в дверном проеме появился принц Сандорин с принцессой Аскланделлой, словно там стояли в ожидании, когда появится этот несносный Ричард, ибо появиться раньше него — это признать его выше по титулу.

Сандорин держит руку на отлете, принцесса величественно шествует в ярде от него, опираясь на его вытянутую в ее сторону руку одними кончиками пальцев, чисто церемонный жест, и если поскользнется, то ухватиться не успеет точно…

Я представил себе, как брякнется на пол, жизнерадостно и счастливо заулыбался, сказал ликующе:

— Принц! Как мы все счастливы, что вы сумели доставить на обед несравненную принцессу Аскланделлу… э-э… я имел в виду привести, то есть сопроводить, не людоеды же, в самом деле, хотя, конечно, в некотором смысле… гм, сопроводить дивную дочь далекого и загадочного императора Вильгельма!..

Когда они приблизились, я встал, мои полководцы тоже встали и почтительно поклонились. Сандорин цветет, словно кланяются ему, но когда подошел ко мне, учтиво склонил голову и замер.