Я насторожился, спросил в упор:

— Граф, вы на что-то намекаете конкретное?

— Нет, — ответил он с деланым испугом, — упаси Господи! С вами понамекаешься!

— А не на конкретное?

Он вздохнул.

— Да так… Рыцари, что ездили с вами в полночь на Проклятое Болото, рассказывают, что к вам в столбе адского пламени приходила на свидания дьяволица прямо из самых, так сказать, глубин. Одни говорят, что главная, другие — ее помощница, а когда вы вернулись оттуда, от вас несло серой сильнее, чем от самого дьявола.

Я расхохотался.

— Понятно, мои лорды, ревнуя к славе сэра Растера, стараются и мне что-то придумать эдакое… интересное.

— Придумать? — пробормотал он. — Кстати, тот маленький Растер, ваш сын от великолепной Федды, станет ли наследным вождем племени троллей? Наверное, стоит об этом подумать…

Я дернулся, когда он упомянул Федду, она даже с точки зрения троллей страшновата, но Альбрехт лениво прихлебывает коньяк, смотрит в сторону и просто ведет дружескую и ни к чему не обязывающую великосветскую беседу.

Я сказал нервно:

— Граф, что вы все о деле, о работе, о наших нелегких обязанностях быть людьми на этой планете?.. Вам что, коньяк не нравится?

Он ухватил фужер обеими руками и прижал к груди.

— Нравится, сэр Ричард, нравится!.. Все, молчу как рыба. Даже как две рыбы! О Федде не вспомню больше, хотя я и в тот раз не о Федде, а о маленьком зеленоморденьком Растере… все-таки мы, рыцари, должны в первую очередь защищать детей, потом женщин, а остальных… ну там в конце.

— Граф, — сказал я строго.

Он вздохнул.

— Молчу-молчу. Хотя это могло бы способствовать их консолидации… в ваших интересах. А если еще и объявить его будущим королем троллей… под вашим мудрым вассалителем, естественно, это вообще решило бы ряд важных проблем.

— Граф, — сказал я, — о чем бы мы ни заговорили, вы всегда преподносите что-то неприятное.

— Простите, — сказал он виновато, — но когда вы заговорили про первую возвышенную любовь, я вот так сразу и подумал про Федду… Что, не угадал? Еще раз простите, но насчет той дамы из преисподней я еще не имею достаточно сведений, однако восхищаюсь вашей способностью политика совмещать приятное с полезным и весьма даже нужным.

— Граф, — сказал я настойчиво, — не думаю, что так уж обязательно попаду в ад.

— И я не думаю, — воскликнул он. — Просто вы, как политик, и на той стороне заводите нужные связи… ну, я уверен.

Я посмотрел на него молча тяжелым взглядом. Альбрехт умен и проницателен, но в этот раз меня переоценил. Я не завожу эти связи, они сами как-то заводятся.

— Давайте угощу вас кальвадосом?

— Название звучит благородно, — ответил он заинтересованно. — Кто пьет такое вино?

— Гм, — сказал я, — лучше попробуйте вот этот выдержанный виски.

И все-таки Альбрехт даже заплетающимся языком продолжал рассуждать о разрастающихся территориях, когда другие после первых же глотков коньяка начинают заинтересованно оглядываться, в надежде увидеть женщин.

Лично моему высочеству, объяснял он тяжеловесно, везде не наскакаться, да и не дело это, уважать перестанут, а так до дальних земель все мои распоряжения будут доходить по полгода. А зимой, как вот сейчас, все вообще обо мне будут забывать, и чтобы напомнить, нужно всякий раз летом снаряжать армию, но это трудоемко и дорого.