Но, видимо, это не относится к мертвым.
Глава 9
Крестьяне благодарили со слезами на глазах, я напомнил, что нужно и самим защищаться, это же точно не власть, а нарушающий законы разбойник. Про то, что такого нельзя убить простым оружием, благоразумно промолчал, второй раз из ада вряд ли кто-то сбежит, Вельзевул там сейчас рвет и мечет, а от простых здесь могут защититься и сами, их всегда больше.
Бобик в нетерпении убегал вперед, останавливался, подпрыгивал на всех четырех. Арбогастр идет красиво и ровно вскачь, слева в небе красиво и торжественно поднимаются темные горы с белыми вершинами вечных снегов, девственно чистых, словно остались такими же с первого дня творения. Небо за ними скромно уступает в величии, лишь подчеркивая дикую красоту мест, где еще не ступала нога человека.
Дорога извивается над краем глубокой пропасти, я придерживал арбогастра, чтобы не сорвался на крутом повороте в бездну. На камнях часто проступает наледь, копыта разбивают ее с сухим хрустом, но это если скачет обычным галопом…
Воздух чист и непорочен, а проморожен до такой степени, что его как будто и нет вовсе, прозрачен до мурашек по коже, удается рассмотреть сучок на дереве за десятки миль впереди.
Бобик ломанулся напрямик, поднялись на холм, а оттуда открылся прекраснейший вид на заснеженную долину, далекий замок из белого камня, два небольших села, одно почти у самого замка, другое ближе к нам.
Бобик уже начал принюхиваться, явно чувствует, где у кого что варят, жарят или тушат.
— Хорошо, хорошо, — сказал я. — На обратном пути…
Я прервал себя на полуслове. Из-за соседнего празднично сверкающего на солнце снежного холма показались красные знамена, блестящие наконечники длинных пик, неспешно выросли, затем солнце заиграло на сверкающих доспехах.
На вершину холма выехали трое всадников с трепещущими под свежим ветерком знаменами в руках. Остановились, гордые и прекрасные в своем могуществе, а спустя пару минут показалась повозка, поставленная на широкие полозья, старая и ветхая, две лошади тянут ее медленно и устало.
Я понаблюдал, как всадники то мчатся порывисто вперед, то возвращаются к повозке, один даже соскочил и помогал лошадям тащить, преодолевая небольшой подъем, затем дорога пошла под легкий уклон, и он снова легко вспрыгнул в седло.
Когда они подъехали к воротам, там уже открыли заранее. Все скрылись во дворе, ворота захлопнулись, а мы стремительно промчались к селу, где я придержал Зайчика у небольшого постоялого двора.
Ворота распахнуты, двор почищен от снега, вкусно пахнет сеном, две повозки с распряженными лошадьми, у колодца две женщины крутят ворот, поднимая бадью с водой.
Я оставил Зайчика у коновязи, Бобик идет рядом смирный, за смирность премия. В зале всего трое крестьян, у одного еще на кончиках волос тает снег, двое других уже отогрелись.
На собаку посмотрели с испугом и сразу застыли, страшась пошевелиться, но Бобик забрался под стол и затих. Все трое постепенно расслабились, разговор возобновился сперва тихий, а через пару минут на меня и собаку под столом уже не обращали внимания.