А знали бы вы, какие у нас порой дискуссии идут из-за какого-нибудь коленного сустава ископаемого существа… Это ведь связано с вопросами о том, как именно оно стояло и двигалось… Тут все важно, каждая мелочь. И как избавиться от разногласий в науке и возможных ошибок в интерпретации находок – только один выход: искать и находить как можно больше и продолжать исследования, применяя в палеонтологии все самые новейшие достижения других наук! Если сейчас мы в чем-то и ошибаемся – дальнейшие находки это покажут и помогут найти новый путь. Так в науке было всегда. Нет, точно я напишу о палеонтологии научно-популярную книгу – чтобы простым языком разъяснить всем, в чем заключается наша работа и в чем ее огромное значение.
– Так дерзайте, Иван Антонович, поддержим. Но все-таки согласитесь, что нет гарантии, что диплодоки и трицератопсы выглядели как на ваших картинках. Изобретем машину времени, чтоб туда доставала, – тогда скорректируем. Точно так же и с вашей фантастикой – вы поняли, о чем я?
Трудно не понять. Изобразить подлинную картину года 3000 нам не дано – но вполне можем дать «маяк» сейчас живущим, идеал, к которому стремиться. Не так, конечно, как мечтал художник Иванов, рисуя свое «Пришествие Христа», что человек лишь взглянет, и сразу станет нравственнее. Но стать одним из инструментов, повлиявших на сознание наших советских людей, роман вполне способен. Там, в мире «Рассвета», главной бедой, еще до пресловутой «перестройки», было, что люди утратили идею, исчез порыв, стремление что-то улучшить, осталось лишь желание обустроиться самому – мой дом, моя семья, быт и еще раз быт. Он тоже нужен, но лишь фоном к главной теме, а ее уже не было. А ведь нет зла как такового – есть лишь добро для узкого круга, в ущерб тем, кто за ним.
Удастся ли это переломить? Должно – иначе, если, зная будущее, мы не сумеем его исправить, значит, не стоило и жить. Много должно быть сделано на других фронтах – реформы аппарата управления, структурные преобразования народного хозяйства, воспитание масс. И его книга тоже займет здесь свое место.
Нет у нас пока того, что рисуют на обложках «Техники – молодежи», не скоро еще «на Марсе будут яблони цвести». Но кое-что уже меняется, по мелочам. Например – этой осенью транзисторные радиоприемники поступили в продажу – для поколения, привыкшего, что радиола – это ящик размером с тумбочку, кажется невероятным прогрессом. И если есть в магазинах – значит, армия, флот, авиация, а также полярники и геологи уже этой техникой обеспечены. Число автомобилей на улицах выросло в разы – особенно с тех пор, как отменили лимит на бензин, теперь заправиться можно свободно, за деньги (правда, бензоколонок еще мало – но новые открываются), может, и правда Кунцевича послушать и купить, ну не ЗИМ, но «Победу» или «Мерседес», или «Фиат», автопром ГДР и Италии на нашем рынке в изобилии представлен.
А адмирал Лазарев, когда зашел разговор в своем кругу, ответил на вопрос Ефремова, что в СССР наиболее заметно поменялось за последние годы:
– Вот можете смеяться, Иван Антонович, но по мне, так стоматология. Были «пытки гестапо», как мои орлы шутили, сюда попав в сорок втором. Да и я еще застал мальцом, конец семидесятых – когда зубы сверлили без всякого наркоза, а пломбы из дрянного цемента могли выпасть через пару дней. А теперь – вполне на уровне, почти как в наше время.