Нину изумила неожиданная мысль, что если бы они с Лагиным увиделись до ее замужества, все могло бы сложиться иначе. Как — иначе? Она не посмела предположить.

Они сидели на скамейке в пустом больничном скверике. Прозрачные тени от голых веток лежали на чистеньких асфальтовых дорожках. Ослепительно блестело стекло распахнутого окна. Пахло больницей и трогательно — как пахнет на бульваре теплым весенним вечером — нагретой землей и всходящей травой.

— Больной Лагин! — окликнул из окна строгий женский голос. — Кто разрешил вам гулять? Возвращайтесь немедленно в палату, или я доложу врачу! Вы что, захотели перед операцией схватить пневмонию?

— Иду, иду, сестричка, не сердитесь, — ответил Лагин и посмотрел на Нину долгим, сожалеющим взглядом.

Ей показалось, что она поняла этот взгляд, и попросила:

— Пожалуйста, не раскаивайтесь, Саша, в своей откровенности.

— Я не жалею, — ответил он. — У меня сейчас никого нет ближе тебя, родная моя.

Чем дальше, тем больше росла вражда Калерии Ивановны к невестке. Николай Демьянович увещевал супругу, пугал ее, что без Нины их сынок запьет и тогда всем им будет еще хуже.

— А сейчас ему хорошо? В собственном родном углу живет, как бродяга, не приласканный, не пригретый. Уже и нас перестал стесняться, стелет сам себе на кушеточке, примащивает в ногах табурет.

— Кончится это когда-нибудь, не реви, — утешал Николай Демьянович. Он и сам хотел, чтобы наступил какой-то конец. Но пусть обошлось бы все тихо и мирно, без ссор и скандалов, без огласки, а лучше пускай бы кончилось добром. — Потерпи, вот уедет Нина в отпуск, мы сообразим что-нибудь. Дверь им отдельную проломим.

— Ни в коем случае! Я теперь не согласна! Она же, нахалка, выгонит Витю, он будет жить с нами в одной комнате. Чего ради дарить ей площадь? Чтобы она устраивала свою личную жизнь у нас под носом? Я же не маленькая, вижу — она хахаля завела! Бегает к нему по воскресеньям. Сил моих больше нет глядеть на Витино сиротское спанье.

Свекровь догадывалась, что с Ниной происходит что-то такое, чего не происходило до сих пор. Словно бы приехала она к Курносовым ненадолго в гости и не желает из-за короткого срока портить отношения. Кажется, в ссоре они с Виктором, спят врозь, а разговаривает она с ним не злобно, ни свекру, ни свекрови не перечит, не замечает их косых взглядов, ходит как плавает, будто во сне, ничего не видит вокруг себя, вся в мечтаниях. Господи, не в положении ли она? Дай-то бог! Э, нет. Это уж точно нет. Ну тогда, значит, верно, есть любовничек. С чего бы она Витю с кровати прогнала?

Поделилась Калерия Ивановна наблюдениями с супругом, обозвал он ее дурой, будто Витя ему не сын. А она не вытерпела и однажды за завтраком сказала:

— Витя, пора, я вижу, приобрести вам вторую кровать. Сколько же можно гнуться тебе на диванчике?

Сын, бедняга, со стыда носом уткнулся в яичницу.

— Зачем же? — тихо возразила Нина. — Я скоро уезжаю.

— Не насовсем же! — вырвалось у Калерии Ивановны в сердцах.

— Могу и насовсем, — заявила невестка и вышла из-за стола.

— Мама, хватит! — подал голос Виктор, поперхнулся и выскочил из комнаты.