Тебе стоило убежать, когда еще была такая возможность, девочка.

– Нет, – прошипела Мия.

Моли о прощении.

– Иди на хуй!

Моли о пощаде.

– Иди. На хуй.

Этот груз, давящий на ее плечи. Этот молот, разбивающий ее, как стекло. Мия почувствовала, как ее сносит потоком, как ее осколки тонут во мраке. Ее любовь погибла. Ее надежда исчезла. Ее песенка спета. Больше ничего не осталось. Она искала, за что уцепиться, что-нибудь, что спасет ее, что согреет в мире, который внезапно стал таким черным и холодным. Мия потянулась к отмщению, но тщетно. Потянулась к злости, но нащупала пустоту. Потянулась к любви и обнаружила только слезы. Порылась в горьком пепле, в котором росло ее сердце, загоняя черную грязь под ногти и чувствуя жжение в глазах.

Пытаясь найти смысл.

Да хоть что-нибудь.

Эклипс фыркнула.

– …У тебя львиное сердце…

– Скорее, воронье, – она пошевелила пальцами перед волчицей. – Черное и сморщенное.

– …Ты поймешь, что это ложь, еще прежде, чем все закончится, Мия. Обещаю…

И там, стоя на коленях, со смыкающейся вокруг чернейшей ночью ее души, Мия наконец увидела. Крошечную искру, мерцающую во мраке. Она вцепилась в нее, как замерзающий, как утопающий. Странное очертание, совершенно незнакомое – не отмщение, руководившее ею, не ярость, которая подпитывала ее, и даже не любовь, служившая ей опорой. А что-то невероятно простое, за что почти невозможно ухватиться. Такое крошечное, едва видимое.

Правда.

«Никогда не отводи взгляд», – сказала ей мать.

«Никогда не бойся».

Но там, в темноте с Клео, Мия наконец осознала невозможность этих слов. Столкнувшись со страхом впервые на своей памяти, Мия наконец поняла, что он такое. Страх – это яд. Страх – это тюрьма. Страх – это приятель сожаления, мясник амбиций, блеклая вечность между «вперед» и «назад».

Страх – это «не могу».

Страх – это «не стану».

Но страх – это ни в коем случае не выбор.

Никогда не бояться значит никогда не надеяться. Никогда не любить. Никогда не жить. Никогда не бояться тьмы – значит никогда не улыбаться рассветным лучам, целующим твое лицо. Никогда не бояться одиночества – значит никогда не знать радости от объятий с возлюбленным.

Обладание – это и страх потерять.

Созидание – это и страх испортить.

Начало – это и страх перед концом.

Страх – это ни в коем случае не выбор.

Никогда.

А вот позволить ли ему управлять тобой – да.

Поэтому она глубоко вдохнула. Втянула его запах в легкие. Захотела распасться на части, свернуться клубком и умереть, лечь и усеять это кладбище своими костями. Чувствуя, как он растекается по ней, впитывая его, позволяя омыть себя полностью, она знала, что все будет хорошо. Поскольку жить – значит всегда чего-нибудь бояться.

Мия взглянула в глаза Клео. На отпечаток тьмы на ее губах, на отпечатки ногтей на ее окровавленных ладонях. Тени свирепствовали и корчились, демоны выли и рычали, темнота дрожала и зияла вокруг нее. Клео подняла руку, и кончики ее пальцев вытянулись в черные когти ожившей тьмы. Вой в ушах. Голод, в котором можно утонуть. Мия будто покачивалась на краю Бездны.

– …ОГЛЯНИСЬ!.. – снова закричал Мистер Добряк.