— Кажется, кое-кто снова превратился в трусливого зайца, — проговорил герцог, когда я невольно вскрикнула и вцепилась в рукав его куртки, от того, что карета дернулась в сторону. Дядюшка Сэм явно перегнул палку и проявил излишнюю суровость к лошадям. Теперь я уже боялась, что они понесут нас.

Рука Роджера легла на мою и крепко сжала ее, не давая убрать. Сам же он придвинулся ко мне ближе и заглянул в лицо.

— Не бойтесь, Мэри, я не дам вас обидеть и не допущу, чтобы с вами что-то случилось, — доверительно сообщил он. — Кроме того, я обещал вашей матушке приглядывать за вами.

Интересно, когда это он успел дать подобное обещание, если все время разговаривал с матушкой у меня на глазах. Сдается мне, что сейчас герцог лукавил и делал это намеренно. От его близости мне стало жарко. Захотелось отвернуться, но это не казалось мне вежливым. Да и взгляд мой, как назло, был прикован к его лицу, в особенности губам. А еще эта рука, что все еще находилась в его горячих пальцах! Но в этом вопросе я проявила упорство и вернула свою руку себе обратно.

— Мне страшно, сэр, оттого, что мало знакома с морем, — сочла нужным сказать я, чуть отодвигаясь от него в сторону, но тут же уперлась в стену кареты. Дальше двигаться было некуда, а герцог сидел ко мне все еще непозволительно близко.

Когда он вернулся на свое место и какое-то время сосредоточенно смотрел в окно, разглядывая улитые дождем окрестности, я даже с облегчением перевела дух. Близость этого человека неизменно действовала на меня как-то уж слишком сильно. Даже в столь замкнутом пространстве мне находиться с ним было неудобно, словно совершала что-то постыдное.

— Мэри, есть еще одно дело, в котором мне нужен ваш совет, — снова повернулся ко мне Роджер, но на этот раз его лицо оставалось серьезным, без намека на иронию.

— И что же это за дело? — почему-то напряглась я.

— Я бы сказал, это дело деликатного характера, — продолжил он, — в котором мне нужен совет. И кроме вас, я не знаю, к кому еще могу обратиться. Вы же уже настолько прочно вошли в нашу семью, что стали практически ее членом.

Не могу сказать, что подобное начало мне понравилось. Даже напротив — отчего-то в душе шевельнулось неприятное чувство, заставившее меня захотеть поерзать и усесться поудобнее.

— Дело в том, что мне уже тридцать пять, — значит я не ошиблась и возраст герцога определила правильно. — И моложе я не становлюсь. Кроме того, уединенный образ жизни накладывает на меня определенный отпечаток. Вы, наверное, и сами заметили, что порой я становлюсь угрюмым и нелюдимым?

— Увлеченным людям свойственны странности, — уклончиво ответила я, не понимая, к чему он клонит.

— Эта странность… — задумчиво отозвался Роджер и снова отвернулся к окну, словно пряча от меня ненадолго глаза. — Я чувствую, как она засасывает меня, заставляет погружаться в себя.

— Так заведите себе правило — отвлекаться от работы каждый день, на несколько часов. Проводите это время с дочерью. Польза будет и вам, и ей.

Что еще я могла посоветовать? Да и сама я за эту мысль ухватилась, как еще за одну возможность сближения дочери с отцом. Ведь как было бы прекрасно, если бы герцог присоединялся к нам с Сериной во время каждодневных прогулок, когда, конечно, позволяла погода. Но даже в такое ненастье, как сегодня, можно найти, чем занять себя в часы досуга. Игры, чаепитие, да просто разговоры…