Прошла неделя, снова наступила суббота. Кравченко и Мещерский сидели в гостях у Кати. В духовке на этот раз жарилась утка с яблоками. Кравченко поминутно бегал ее проверять. Мещерский, невыспавшийся и томный, скромно шинковал капусту для салата. Катя протирала бокалы — Вадька разорился на отличное вино.

— Нарезать компоненты для салата должен повар, а смешивать — художник, — молвил Мещерский назидательно, вооружился двумя пластмассовыми лопаточками и начал ворошить овощи.

— Компоненты, — ворчал Кравченко. — Словечко для химической реакции бромида с бензолом. Аппетит отобьешь, кулинар!

— Твой отбить трудновато, — заметила Катя и грустно улыбнулась. Она-то знала, что после той субботы у Вадьки действительно пропал аппетит. Но ненадолго — всего на двенадцать часов.

— Я сегодня намереваюсь угостить вас настоящим южноафриканским блюдом, — изрек Мещерский.

— Ой, лучше не надо. — Кравченко открыл холодильник и подозрительно оглядывал его содержимое. — Что, опять мороженые моллюски или сладкая картошка?

— Нет, это всего лишь луковый салат. Катя сморщилась, попросила осторожно:

— Ну-ка, перечисли компоненты. Мещерский простодушно перечислил:

— Репчатый лук, апельсин, маслины, соль, перец и подсолнечное масло.

— Адская смесь. — Кравченко поежился. — Давай лучше все по отдельности. Мне — маслины.

— А мне — апельсин, — застолбила Катя.

— А мне?

— А тебе луковку-цибулю, — ухмыльнулся Вадим. — Цибулю с салом схряпаешь, Князюшка, як хохол-хлибопашец, в одночасье Мазепу ругать перестанешь.

— Значит, не хотите африканской пищи? — уточнил Мещерский уныло.

— Не хотим!

— Темнота. Азия. Рас-сея. Только квас бы хлебать.

— Ты нам лучше странствующих муравьев в рассоле привези из своего Серенгети, — подобострастно предложил Кравченко. — Под нашу «Пшеничную» со слезой кисленькое в самый раз. За капустку сойдет.

Утка удалась на славу. Они сели за стол. Мещерский мастерски открыл бутылку. В бокалы полилось алое вино, пахнущее цветочным лугом, — калифорнийский «Мейсон».

— Ну, братва, за жизнь прекрасную и удивительную! — возгласил Кравченко. — За жизнь, за дружбу, за любовь!

Катя выпила до дна. Это был очень хороший тост. Всю неделю они почти не говорили о том, что произошло. Все еще было слишком свежо в памяти. Катя трудилась над очередной статьей по результатам операции «Кража». В Подмосковье в преддверии летнего периода вылавливали всю шушеру — воров, карманников, мошенников, поездных шулеров, кидал и прочую мелочь.

В пятницу она была в гостях у Бена. У него родился мальчик, Нину забрали из роддома.

Катя знала, что Колосов с коллегами работают по операции «Костюмер». Чтобы закрыть дело и сдать его в архив, надо было оформить уйму бумаг.

Дом в Холодном переулке не сгорел. Пожарные потушили пламя вовремя. Пострадали только Зал Мистерий да комната на втором этаже, расположенная прямо над ним, — там висел портрет Уайльда, он сгорел, от него остались только кусок рамы да серебряная табличка. Все остальное уцелело.

Из зрителей «Саломеи» не пострадал никто. Даже припадочного шведа вытащили и отлили водой. А вот актеры сгинули все: Иродиада тоже не спаслась — задохнулась в дыму, пытаясь освободить Верховцева из-под горящих обломков.