— Самость. — Вен-Делл стукнул по стене указкой, отбросившей тень на картинку. — Лорд Ладриан, другой ферухимик может воспользоваться вашей метапамятью?

— Разумеется, нет. Это всем известно.

— Почему?

— Ну… потому что она моя.

Ферухимия была простой и элегантной. Заполни метапамять каким-либо свойством в течение часа — для Вакса это был вес, а для Уэйна здоровье и исцеление, — и позже сможешь час употреблять то, что припас. Или забрать всю силу разом, обретя необычайную мощь, но всего лишь на мгновение.

— В изначальном виде сила — как алломантии, так и ферухимии — представляет собой то, что мы называем Инвеститурой, — сказал Вен-Делл. — Это очень важно, ибо в ферухимии Инвеститура конкретного индивида настроена на него особым образом. Она привязана к тому, что мы называем самостью.

— Вы пробудили во мне любопытство, — признался Вакс, глядя на стену, пока Вен-Делл неспешно направился обратно к своей машине. — Как же это получается? Моя метапамять… она что, меня узнает?

— В некотором роде. — Вен-Делл поменял предыдущую картинку на изображение ферухимика, который зачерпнул силу. Мышцы женщины увеличились в несколько раз по сравнению с нормальным размером, и она держала над головой лошадь. — В каждом человеке присутствует духовный аспект — часть, которая существует в совершенно иной реальности. Можете называть это душой. Ваша Инвеститура привязана к душе. Она может даже считаться частью души, как, к примеру, кровь — частью тела.

— Выходит, если бы человек мог сохранять самость, — рассуждала Мараси, — как Ваксиллиум сохраняет вес…

— То на какое-то время он бы остался без нее, — договорил Вен-Делл. — Скажем так, превратился бы в чистую доску.

— И смог бы использовать любую метапамять?! — воскликнула Мараси.

— Возможно.

Продемонстрировав еще несколько картинок, изображавших других ферухимиков, использовавших свои способности, Вен-Делл остановился на изображении набора наручей. Простые металлические обручи, вроде широких браслетов, которые полагалось носить на предплечьях под одеждой. Тип металла на черно-белой картинке определить было невозможно, зато на нем хорошо различалась древняя террисийская гравировка.

— Кое-кто экспериментировал с вашей идеей, — пояснил Вен-Делл, — и ранние результаты многообещающи. Конечно, наличие ферухимика, который может использовать любую метапамять, интригует, однако очень уж судьбоносным подобное не назовешь. В нашем обществе полным-полно индивидов с необычайными способностями, и это просто еще одна разновидность. Нет, меня интересует противоположное явление, мисс Колмс. Что, если ферухимик избавит себя от самости, а потом заполнит другую метапамять неким свойством. Допустим, силой. Что тогда?

— Он создаст метапамять, не настроенную на конкретного человека? — предположила Мараси. — Такую, которой сможет воспользоваться другой ферухимик?

— Допустим. — Вен-Делл улыбнулся. — Или есть другая вероятность? У большинства живущих ныне людей имеется хотя бы капля ферухимической крови. Возможно ли такое, что описанную мною метапамять, не привязанную ни к какому конкретному человеку, сможет использовать вообще кто угодно?