Впереди виднелось каменное жилище, похожее на бункер. Длинное и низкое, оно что-то ему напомнило — что-то неизвестное Ваксу, но знакомое человеку, который сохранил в памяти эти события. Воспоминание о чем-то давнем мелькнуло в его сознании и спустя миг исчезло.

Путник вошел в зияющий дверной проем. Они сожгли дверь.

Пытаясь согреться, люди внутри сбились в кучу и кутались в бесполезные одеяла. Очаги не горели.

Они сожгли даже свои маски.

Путник прошел между ними, вызвав некоторую обеспокоенность, хотя большинство не обратило на него внимания, продолжая пялиться в пустоту. Они ждали смерти. В центре он нашел вожаков, старейшин в тряпичных масках, прикрывающих лица, — других у них не остались. Одна престарелая женщина посмотрела на него и подняла маску.

Он увидел ее нормальным зрением в одном мире и в виде рисунка из голубых лучей — в другом. Присев рядом, путник протянул руку, взял женщину за плечо и прошептал единственное слово.

Потрясенный, Вакс вырвался из этого воспоминания, выронил монету и отпрянул.

Монета со звоном ударилась о балкон и замерла.

Рука… эта рука! Покрытая сетью шрамов, будто кожу рассекали снова и снова. И еще слово. Слово, которое произнес путник, как навязчивая мысль металось в сознании Вакса.

«Выживи…»

Мараси, Вакс и Уэйн вернутся в «Потерянном металле», эпическом завершении Второй эры «Рожденного туманом». Я планирую выпустить его после «Клятвенника», третьего тома «Архива Буресвета», над которым работаю в настоящее время.

Чтобы скрасить вам ожидание «Клятвенника», я только что выпустил специальную новеллу для распространения исключительно в цифровой форме, которую следует читать после «Браслетов Скорби», хотя ее действие происходит во время событий первой трилогии «Рожденного туманом». В ознаменование десятилетия цикла «Рожденный туманом: Тайная история», возможно, ответит на некоторые ваши вопросы.

Всегда обнаруживается еще какая-нибудь тайна.

[3]

Алюминий. Туманщик, который воспламеняет алюминий, мгновенно перерабатывает все свои металлы, не производя никакого иного эффекта, кроме устранения алломантических запасов. Туманщиков, воспламеняющих алюминий, называют «алюминиевой мошкарой» ввиду неэффективности этой способности самой по себе. Феринги-самотворцы могут хранить духовное чувство самости в алюминиевой метапамяти. Об этом искусстве редко говорят за пределами террисийских сообществ, и даже внутри их его до конца не понимают. Сам алюминий и несколько его сплавов алломантически инертны; к ним нельзя применить толкание или тягу, и с их помощью можно защитить отдельно взятого человека от эмоциональной алломантии.

Бронза. Туманщики-охотники жгут бронзу, чтобы «слышать» пульсацию, исходящую от других алломантов, которые жгут металлы. Разные металлы производят разную пульсацию. Феринги-часовые способны хранить бодрость в бронзовой метапамяти, во время активного накопления делаясь полусонными. Позднее они могут черпать силу из метапамяти, чтобы справиться с дремотой или сделаться более внимательными.