Если предположить, что Рябов обсуждал с Витей какой-то нелицеприятный заказ, а Ольга нечаянно подслушала именно такого рода разговор, вполне вероятно, что это могло произвести на девушку глубокое впечатление. Когда Ольга узнала то, чего ей знать не следовало, у нее, наверное, в очередной раз мир перевернулся с ног на голову. Едва оправившись после одного удара, она сразу получает второй, по-видимому, не менее сильный. Ведь речь в подслушанном разговоре могла идти о чем угодно. В том числе и о физическом устранении какого-то человека. Возможно, даже знакомого Ольге, того, с кем она общалась. Если даже со своим женихом она познакомилась через отца, вполне возможно, у нее были и другие контакты с его сослуживцами или коллегами.

И вдруг она узнает, что одного из этих сослуживцев или коллег добрый папа, спокойно и без смущения, поручает кому-то «убрать». Поневоле заволнуешься. И в этом случае становятся вполне понятными слова «как он мог?», которые в разговоре припомнила Светлана, а также то, что новость оказалась для Ольги роковой и невыносимой. Наверняка совсем не таким сложился в ее душе образ отца, добросовестного работника и примерного семьянина, не пожелавшего искать замену безвременно почившей супруге.

Выходило, что у примерного и образцово-показательного чиновника военного министерства были какие-то подозрительные «темные делишки». Вполне возможно, что именно из-за них он оказался с простреленной головой на кладбище. И возможно также, что они вовсе не связаны с его профессиональной деятельностью, как раньше предположил Гуров. Ведь неизвестно, чему он посвящал свой досуг и что за неофициальные беседы проходили в этом загадочном «Арсенале». С кем он общался и что за связи были у него там.

Выяснить это было необходимо в самое ближайшее время.

В свете новых данных сам по себе заказ Рябова уже не выглядел чем-то из ряда вон выходящим. Если сам он занимался такими делами, вполне естественно, что подобную «меру» могли применить и в ответ. Заказал он, заказали его. Но на главные вопросы — кто и за что — ответа еще не было. Мотив и исполнитель так и оставались тайной за семью печатями. «Если у Рябова была какая-то дополнительная «левая» деятельность, не связанная с работой, выйти на нее, скорее всего, можно будет через этот самый «Арсенал», — рассуждал Гуров. — Выяснить, что это за клуб, поговорить с теми, кто там работает. Поискать неофициальные источники, близкие к теме. Так или иначе, что-нибудь да всплывет. И тогда будет видно, насколько это связано с его работой. Что же касается мотивов, которые с этой работой могут быть связаны просто по определению, нужно продолжать копать в направлении этого Игорька. За что его привлекли? Смухлевал что-то с сертификатами? Недодал откат? Или что-то еще? Надо узнать и посмотреть, с какой стороны это может быть «привязано» к его контактам с Рябовым. Нужно поговорить с Жилятиным».

Николай Жилятин в Главке слыл человеком «лояльным». Проводя расследование по очередному делу, он не стремился восстановить мировую справедливость и в отличие от того же Гурова, если замечал какие-то мелкие нестыковки, не придавал этому факту особого значения. Мелочь, она и есть мелочь.