Бедная… Врагу такого не пожелаешь. Да и самому тяжело на душе. Но мы сделаем всё возможное, чтобы беда прошла мимо. Оля выкарабкается, я со своей стороны сделаю, что смогу. Буду контролировать этот вопрос обязательно.

Посмотрел шкафы на кухне и нашел отдел с лекарствами. Нашёл успокоительное в каплях и накапал порцию для взрослого в стакан с водой. Понёс его Кате.

— Катя, — потянул я её за плечо. Та лишь отмахнулась, от рыданий уже дышать даже не могла.

Я поставил стакан на тумбочку у дивана и заставил её повернуться ко мне и сесть.

— Отстань! — снова принялась гнать меня она. — Уйди, оставь меня одну. Мне плохо!

— Уйду, когда успокоишься, — протянул я ей стакан. — Пей.

— Уходи, Ром, — сказала она твёрже.

— Пей и уйду, — настырно повторил я.

Катя выпила залпом содержимое стакана, вернула мне его и снова упала на подушку, отвернувшись от меня.

— Спасибо. Иди, Ром.

Но я остался ждать когда её всхлипы станут тише. Успокоительное подействовало. Я нашёл плед и укрыл её.

— Ты зря говоришь, что мне всё равно, — сказал я. — Да, я только сегодня узнал о том, что у меня есть дочь. Но кто в этом виноват? Не я. Я бы не отказался от нее… Тогда.

— Ты бы не поверил. Решил, что я нагуляла ее от Кирилла, — ответила Катя. — Я не смогла бы это слушать.

— А не надо думать и решать за других, — произнёс я. — Надо было сказать, может быть всё… Неважно.

Я устало провёл по лицу ладонью.

Может быть, всё могло бы быть иначе, знай я о ребёнке — вот что я хотел сказать, но смелости не хватило… Эта мысль не стала для меня неожиданной. В глубине души я хотел всё вернуть, ещё очень долго. Жить без Котёнка выходило как-то коряво. Серо, пусто… Но потом я привык. Но теперь, зная, что без меня росла моя дочь, и Катя справлялась со всем одна из-за своей гордости, я испытал боль.

Котёнок родила мне котёнка. А я и не знал.

Не дала мне подержать её маленькую. Увидеть, как она научилась сидеть, кушать с ложки, как сделала первые шаги.

Это просто преступление!

Я мечтал об этом, чёрт возьми…

Почему же так всё вышло неприглядно и больно?

Но сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений, как бы не рвались из меня горькие обвинения, говорящие скорее о моей личной обиде, я прикусил язык и старался говорить только по делу.

Мне жаль, что всё вышло именно так. Но мы теперь ничего уже не сможем изменить.

— Я буду участвовать в жизни Оли — это я уже сказал, — снова заговорил я. — И не стоит думать, что мне плевать на судьбу собственного ребёнка, даже если я узнал о его наличии только сегодня и в таких обстоятельствах. Хорошо, что отец и Наташа оставили Никиту с няней. Он вроде бы приболел…

— Да, она говорила, — отозвалась Катя. — Я ещё сожалела, что его не будет, Олечке понравилось с ним играть. Но теперь… Не дай бог и его бы укусил клещ. Не знала, что это настолько опасно может быть.

— Завтра я поеду в клинику и поговорю с врачом. Ты поедешь со мной?

— Да, — ответила тихо она, явно пристыженная моими словами. Катя обернулась. — Когда ты поедешь?

— Перед работой, завтра рабочий день.

— Я с тобой.

— Ладно, — кивнул я. — Заеду за тобой в восемь. Поспи, приведи себя в порядок и собери вещи Оли — она останется пока под наблюдением врачей.