И я подумал: а почему бы эту историю не повторить в несколько подкорректированном виде? Пусть Матильда наобещает французам с три короба и получит аванс, половину которого отдаст мне, а половину – хрен с ней! – тратит на себя. Сергей даже попытается что-то сделать, под что ему, если все организовать правильно, еще подкинут немного деньжат. А потом Матильда скажет что-нибудь вроде «Пардон, месье, неужели вы до сих пор не догадались, что вас банально кинули? Мон ами, ну нельзя же быть такими доверчивыми!». Или даже лучше «Мы очень старались, но пока, увы, у нас с Сережей ничего не выходит». Может, тогда еще немного дадут.

Но для того чтобы у Матильды не возникло соблазна в процессе выполнения задания поработать и на другую сторону, я решил показать ей небольшой любительский спектакль.

Давно, еще в конце двадцатого века, я прочитал первые творения небезызвестного Резуна-Суворова. И даже поначалу кое-чему поверил, но в некоторых вещах усомнился сразу. К таковым относилась сцена сожжения заживо какого-то предателя. Вряд ли в ГРУ действительно практиковалась подобная экзотика, но вот распустить слухи или даже разыграть спектакль там вполне могли. А я чем хуже? У меня и топка подходящая есть. Она уже готова, а саму электростанцию в Приорате пока только монтируют, так что можно будет внести в конструкцию небольшие временные изменения. Правда, они снизят тепловую мощность топки на порядок, если не больше, но я же потом все верну в первоначальный вид, так что на сроках ввода электростанции в строй это не отразится.

На подготовку спектакля ушло две с небольшим недели, после чего я сообщил жене, что она может раскрывать перед Матильдой суть ее задания и сияющие перспективы, кои последуют за его успешным выполнением. А сам съездил в Приорат, где в последний раз проверил работу механизмов, убедился, что группа подхвата готова, исполнитель главной роли тоже, и, сев в авто, за пару минут домчался до Большого Гатчинского дворца, где быстро поднялся на третий этаж – в театр, где Рита уже заканчивала беседу с балериной.

– О, вот и Александр пришел! – обрадовалась моя благоверная. – Маля, сейчас он покажет тебе кое-что интересное, а потом мы закончим нашу беседу.

Если Матильда и удивилась, то не подала виду. Она мило улыбнулась мне, и мы с ней быстро спустились к ждущему у подъезда автомобилю с работающим мотором.

Помещение котельной выглядело впечатляюще. Стены из красного неоштукатуренного кирпича, маленькие окна, да еще специально запачканные сажей, из-за чего внутри царил полумрак, гул пламени за неплотно закрытой дверцей печи и звероватого вида казак в кожаном фартуке поверх мундира перед ней.

Матильда растерянно обернулась ко мне, но спросить ничего не успела. В котельную зашел подхорунжий при полном параде, а за ним четверо здоровых казаков, несущих носилки с крепко примотанным к ним человеком.

– Ваше императорское величество, – бодро отрапортовал подхорунжий, – осужденный номер семьдесят два дробь двенадцать доставлен.

– Приступайте к приведению приговора в исполнение, – кивнул я.