— В прошлый раз это был человек.

— Ах да, все время забываю, что вы не можете чувствовать сущность объекта. Представляю, как это искажает ваше представление о мире.

— Вы думаете? — усомнился Толик.

— Еще бы. Вы только что сказали, что если бы это существо выглядело по-другому, то вы попытались бы с ним поговорить. Для вас суть живого существа — это его облик. Для нас, сэнсов, облик имеет далеко не решающее значение. Что есть облик? Все равно что плащ. Если я скину этот плащ и надену другой, неужели я буду уже не я?

— Если вы скинете это плащ и наденете другой, то тогда уже не будете работником префектуры.

— Для вас это имеет решающее значение?

— Нет. Но согласитесь, отношение к вам изменится.

— Это-то и печально. Люди не могут видеть суть человека, вместо этого они предпочитают полагаться на внешние факторы.

— Но там не человек, — сказал Толик. — Кроме того, я не знаю языка, на котором разговаривает это существо. Я вообще не уверен, что оно разумно.

— Не могу утверждать это определенно, я чувствую лишь эмоции, которое оно излучает. Недобрые эмоции. Вы правильно сделали, что не стали подходить к нему близко.

Толик бросил на сэнса укоризненный взгляд.

— Не вы ли только что говорили мне, что я скоропостижен в суждениях?

— Я говорил, что мне непонятен критерий ваших суждений. Прежний объект был не менее опасен. Вы же судили по непонятным мне внешним признакам.

— С человеком я хотя бы имел шанс поговорить.

— Не слишком-то это у вас получилось.

Тем временем существу надоело сидеть на месте, оно издало высокий верещащий звук и бросилось на охотников. Щелкнули арбалеты, несколько болтов впились в лягушкоподобного, но он продолжал приближаться крупными прыжками. Лишь тяжелая пуля, выпущенная из мушкета, смогла его остановить.

— И часто появляются здесь такие фигуранты?

— Вы имеете в виду не люди?

— Ну да. Именно это я и имею в виду.

— Случается. Раньше-то по-разному бывало. В последнее время чаще появляются объекты человеческого вида.

— Хм, любопытно. Так говорите, раньше было не так?

— Не так, совсем не так, — посетовал сэнс. — Незаконных проникновений в год не набиралось столько, сколько сейчас в месяц. С ног сбиваемся.

— И давно все это началось?

Сэнс ненадолго задумался.

— Лет семь, пожалуй, будет, как количество незаконных проникновений стало расти.

— А что это вообще за явление такое? Как и что переносит людей из другого мира?

— Не знаю, — сэнс пожал плечами. — Само явление не имеет чувств, и я мало что могу про него сказать. Моя стихия — чувства, ментальное поле.

— И что вы можете сказать о чувствах тех, кто сюда попадает?

— Они чудовищны. Жадность, хитрость, желание наживы любой ценой, готовность убивать без раздумья. Можем ли мы допустить их в наш мир? Мы призваны стоять на страже.

— И что, не бывает исключений?

— За время моей работы вы — первый иномирянин, не угрожающий нашему миру.

— А раньше?

— Сам я не видел, но слышал, что подобные случаи были.

— Часто?

— Не знаю, — сэнс пожал плечами. — Вам бы с кем-то более сведущим поговорить.

Совет был хороший. Во всей этой ситуации вырисовывалось что-то донельзя странное. То-то Анатолий удивлялся отношению довольно-таки лояльных людей к тем, кого заносит к ним неведомым ветром. Его приняли гостеприимно и радушно. И люди здесь неплохие, в большинстве своем отзывчивые и добродушные. А если к тебе десятками прут неадекватные личности, подобные захватившему его в заложники латиноамериканцу, или лягушкоподобные чудища… Здесь поневоле станешь ожидать от этих несанкционированных проникновений всякие каверзы.